С этими словами она просунула руки под низ шкуры со своего края и подняла голову, чтобы взглянуть на Егора. Егор молча кивнул, ухватившись за свободный край, легко приподнял его. Для девушки такая ноша оказалась тяжеловата, к тому же держаться за скользкую смерзшуюся шерсть было неудобно. Она стиснула зубы от напряжения, но тоже приподняла край и, чуть присев, потянула на себя. Егор уперся в шкуру животом, стараясь держать всю тяжесть, чтобы девушке было легче. Ее помощь его смущала, но одновременно радовала. Ему было удивительно хорошо от того, что она вот так, рядом, слегка сопит от напряжения, стараясь разделить его заботу. Они быстро перенесли шкуру вглубь дровника и уложили на свободное место, туда, где раньше стояли поленницы дров, ушедших за долгую зиму, а сейчас было чисто выметено.
– Тяжелая, – выдохнула Настя, распрямляя спину. – Большой медведь, видно, был.
– Да, не маленький, – гордо ответил Егор, – а ты меня еще в ворота впускать не хотела.
– Да это не я, это хозяин не велит, – тихо проговорила девушка и лицо ее сразу стало печальным.
– Хозяин, это кто? Свекор твой, что ли? – удивленно приподнял бровь Егор.
– Да, он, – совсем грустно ответила Настя. – А медведя ты сам добыл? – с любопытством спросила она. По ее тону Егор понял, что о свекре она говорить не хочет, и пытается перевести разговор на другое.
– Я, кто же еще? – просто ответил он. – В одиночку, – гордо добавил он, понимая, что рисуется перед ней как подросток, но сдержаться все же не мог.
– Как так, в одиночку? Неужто ты с медведем один на один совладал? – удивленно воскликнула она.
– А что тут такого? Это не первый мой медведь, – уже совсем по-мальчишески похвастался он, и сам, вдруг застеснявшись этого хвастовства, добавил уже откровенно: – Меня батя с малолетства к охоте приучал. Раньше мы с ним на медведя ходили, а потом он уж старый стал, тогда с другими мужиками. А в этот раз не было никого, одному пришлось…
– Мой батюшка тоже на медведя ходил, но всегда в компании, – поделилась Настя, уловив его откровенность, – только раз один на один с медведицей встретился, но, как сказывал, у него тут же от страха медвежья болезнь приключилась, – прыснула она, прикрывая лицо ладошкой. – Он веселый был… и смелый, а медведицу ту не тронул, потому что у нее медвежата были малые… – продолжила она.
– Был? Стало быть, батюшка твой умер уже?
– Да, в пожаре сгорел… вместе с матушкой и братом, – тихо произнесла Настя. Лицо ее от этих слов стало печальным и задумчивым.
– Ох, горе то какое, Царствие им всем небесное, – искренне промолвил Егор и замолчал в растерянности.
– Да, ничего, уж много лет прошло. Я уж привыкла. Просто сейчас вспомнилось и вдруг грустно стало, – просто ответила она. От этих слов Егору захотелось крепко прижать эту милую девушку к груди и гладить по голове, и не отпускать, чтобы его руки и грудь приняли ее печаль на себя и принесли в ответ утешение.
– А другие родичи у тебя есть? – поинтересовался Егор.
– Нет,