Я поставил собранный рюкзак ближе к дробовику. Поднялся по лестнице, с трудом перебравшись через останки киборга, и проверил, закрыта ли дверь. Все оказалось в порядке. Я спустился обратно и присел на край кровати. В голове шумело, руки и ноги ныли от усталости, но я был уверен, что быстро уснуть мне не удастся.
Проснулся я на том же месте, где сидел. Ноги свешены с края кровати, а сам лежу на спине. Казалось, прошла пара минут, но, взглянув на часы, понял, что я отрубился на семь с половиной часов.
– Что за черт, Док! Я не просил отключать меня так. Мог бы подождать, пока я улягусь нормально.
– С добрым утром! – радостно воскликнул Доктор. – Проснись и пой!
– Что? – не понял я спросонок.
Доктор едва слышно откашлялся и мелодично запел женским голосом:
Проснись и пой!
Проснись и пой!
Попробуй в жизни хоть раз
Не выпускать улыбку из открытых глаз!
Пускай капризен успех,
Он выбирает из тех,
Кто может первым посмеяться над собой.
Голос был приятным, но слегка неожиданным. Особенно если учесть, что поет он тебе прямо в ухо. Складывалось такое ощущение, что в моей голове поселилось существо женского рода.
– Что это за ерунда такая? – все еще не до конца проснувшись, я злился и был раздражителен.
– Пока ты спал, я посмотрел пару каких-то старых иностранных фильмов из твоей коллекции, – ответил Доктор.
– В фильмах из моей коллекции никто не поет! – осадил я зарвавшегося симбионта.
– Это из другой твоей коллекции, ту я давно уже всю пересмотрел. И поверь, эта поинтересней будет.
– Ага, – пробурчал я себе под нос и встал с кровати. В комнате совершенно ничего не изменилось. Останки киборга так и валялись внизу лестницы, а вещи стояли в кучке, как я их вчера и оставил. – Так чего ты такой веселый с утра пораньше?
– Нам сегодня предстоят важные дела! Это же начало путешествия. Никогда не знаешь, куда уведет тебя тропинка. Вернешься ли ты сюда тем же, каким был до этого?
– Теперь ты еще и поэт?
– Да иди ты, – обиделся Док. – Бесчувственный ты чурбан. Ничего не понимаешь в романтике приключений.
– Да уж, я такой. Готов выдвигаться?
– Конечно, – проворчал Док, все еще продолжая обижаться на меня.
Я надел куртку и рюкзак. Поправил на плече ремень карабина и подошел к лестнице. Ругаясь и проклиная киборгов на чем свет стоит, вскарабкался на третью ступеньку и поднялся наверх. Оглянулся на свою крепость одиночества и вдруг остро осознал, что могу сюда не вернуться. Ком подкатил к горлу, и я едва сдержался, чтобы не пустить слезу. Резко повернулся