– Гастон! Что за речи?
– А что тебя удивляет? Вот тоже новость! Или ты впервые услышала высказывание брата об этом сборище ловкачей, уверяющих стадо овец, будто бы после смерти есть вечная жизнь? Да ничего подобного! Умер человек – значит, умер; нет его и никогда больше не будет.
– Но имеется в виду душа, – попробовала возразить сестра, – ведь это она обретает жизнь вечную.
– Где? На каком облаке, на том или на этом? В каких таких райских садах, которых никто никогда не видел и не увидит? Да и что за жизнь без тела, кому она нужна? Оставь, Анна, химеры святош. Тебе прекрасно известно, что я не верю в эти выдумки, а также в иконы и кресты – куски дерева и больше ничего. Меня всегда удивляло поведение Христа. Была охота дать прибить себя к деревяшке во искупление каких-то там грехов человечества! А Его изречения? «Подставь правую щеку, когда ударят по левой». Или вот: «Кто любит мать и отца более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, недостоин Меня». Ну не глупость ли это?
– Гастон, перестань! – с укором посмотрела Анна на брата. – Чего доброго, гостья подумает, что попала в общество еретиков. – И уже мягче, переведя взгляд: – Мой брат прочел Священное Писание и сделал вывод: оно достойно только того, чтобы от души посмеяться над ним.
– Должно быть, именно поэтому верующим запрещено иметь Библию, мадам, – заметила Эльза.
– Браво! – захлопал в ладоши Ла Ривьер. – Клянусь моей булавой, такому высказыванию позавидовал бы Цицерон!
Сестра с некоторым укором, но со смешинкой в глазах глядела на брата.
– Гастон у меня безбожник, тут уж ничего не поделаешь, – со вздохом вскинула она брови. – Я давно махнула на него рукой и не сержусь, опасаюсь только, чтобы он не высказывал своих взглядов при духовенстве. Он у меня один, и другого не будет, а потому я не горю желанием смотреть, как он будет корчиться в пламени костра. Тем не менее он слушает мессу и даже крестится.
– С детства не переношу жару, – послышалось с пола.
– Таких, как он, немало среди рыцарей, и это не секрет, – продолжала графиня де Монгарден. – Но оставим это… Ах, опять проклятая головная боль… – Она потерла виски. – Как это изнуряет. Слава богу, болит не сильно.
– Давно это с вами? – наморщила лоб Эльза. – Я спрашиваю, чтобы подобрать нужную траву и знать дозу.
– С того дня как я вернулась в свой замок, который был моим приданым. Меня всегда угнетала мысль: не слишком ли жирный кусок достался графу?
– Стало быть, приданое вернулось к вам?
– По закону родовое поместье как в случае развода, так и в случае смерти мужа возвращается к его супруге. Но сейчас не об этом. Скажи, Эльза, какие еще тайны природы открыты тебе? Догадываюсь, не только с болезнями умеешь справляться. Ах да, кажется, ты говорила, что можешь предсказывать погоду. Но как же это,