Однако Одиссей не падал духом – построил дом, повсюду насажал красивейших растений, чтобы радовали глаз, и объявил себя царем Итаки. Умел подход найти к любому человеку и выгоду извлечь. Источники пресной воды присвоил себе сразу – быстро островитяне признали Одиссея царем. Добился своего.
Оставалось только царицу завести. Желательно такую, чтобы соотечественники все дружно ахнули. С красавицей-женой авторитет Одиссея взлетит и укрепится навсегда. Для этого не плохо было бы Елену Прекрасную добыть.
Поэтому он объявился в Спарте. И только здесь, освоившись и оглядевшись, стал соображать – как? каким образом? Кто отдаст такую девушку практически за нищего? Но, может попытаться найти другую, не менее красивую, но без рекламы, что завышает стоимость невесты настолько, что Одиссею никак не потянуть.
До сих пор Одиссей оставался небогатым, если больше не сказать. Как уже упоминалось, благ не так уж много досталось Одиссею. Но, что касается духовного наследства – здесь было все в порядке. Кровь отъявленного вора, а так же кровь хитреца, которого земля еще не видела – они соединились. Причудливый коктейль, что тек теперь по венам Одиссея, смесь гремучая и гены его достойных предков, определили дальнейшую судьбу героя. Хитроумный Одиссей – так знают его люди всех времен, с этой яркой характеристикой он и вошел в историю.
8.В доме Икария
Сейчас наш Одиссей остался тет-а-тет с хорошенькой девицей на кухне дома ее отца, Тиндарей же устремился к брату. Икарий пропалывал капусту в огороде, никого не ждал и очень удивился визиту брата. Когда Тиндарей объяснил зачем он здесь, то удивился еще больше.
– Никаких мужей. И слушать не хочу. Ей рано замуж. – короткие рубленные фразы сотрясли воздух.
На самом деле Пенелопе давно пора уж было. По меркам всей Эллады пятнадцать лет – самый что ни на есть брачный возраст для любой девицы. А Пенелопе семнадцать исполнилось недавно.
– Почему? – не понял Тиндарей – Она Елены старше на два года.
– И что? – в коротеньком вопросе категоричное “нет” зазвучало вполне отчетливо.
– Как долго ты намерен держать дочь при себе, Икарий? – увещевал брата Тиндарей – Счастья женского ее лишаешь. Останется одна – ты будешь виноват. Взгляни.
Оба брата уставились туда, где в полумраке кухни целовалась парочка. Одиссей обнял свою желанную невесту, руками вел по телу прильнувшей к нему девушки, тунику ей задрал и попку нежную тревожил первой в ее жизни мужской лаской.
– А говоришь – ей рано – улыбнулся Тиндарей.
– Пенелопа. Не медля прекрати. Немедленно.
Икарий оставил в покое грядку, ворвался на кухню, закричал -
– Ты что делаешь? Как смеешь касаться дочери моей?
– Икарий, он просит ее руки – вошел следом Тиндарей. – У Одиссея честные намерения. Соглашайся. Он – царь Итаки. Дочь твоя царицей станет.
Но на Икария его слова не произвели ожидаемого