Многие женщины были одеты как она, но без очков. Никто не обращал на нее внимания. Она свернула на соседнюю улицу, где не было людей. Машины были припаркованы вплотную друг к другу. Свет тускло горел за цветными занавесками. Мертвая рождественская елка была выброшена на тротуар вместе с мусорными пакетами. Она нашла Бристол Роуд в справочнике дорог и была уверена, что знает, куда идти, но путь показался ей слишком длинным. Она продолжала думать о том, что встретится с ним один на один. Или шаги позади нее будут принадлежать ему. Она обернулась раз, потом еще, но сзади никого не было. Когда она дошла до угла и увидела название улицы, Бристол Роуд, она была слишком напугана, чтобы продолжать свой путь. На часах было почти шесть. Алекс будет дома через десять минут.
Она сжала замерзшие руки, жалея о том, что не взяла перчатки. Она заставила себя двигаться дальше, передвигая одну ногу за другой. Между уличными фонарями было большое расстояние. Стало больше деревьев, в палисадниках росли вечнозеленые остролисты, те, что обычно сажают на могилах, те, что никогда не роняют свои черные листья. Солнцезащитные очки, какие были на ней, делали темноту еще черней, но она боялась снять их. Улица показалась ей длинной, пока она дошла до дома номер 188. Казалось, до дома номер 34 еще идти и идти, но, в конце концов, она очутилась прямо перед его воротами. Или, точнее, рядом с воротами дома номер 32, не желая подходить слишком близко. Она держалась за почтовый ящик, как старуха, опасающаяся упасть.
Свет в доме не горел. Все было в глубокой темноте, и палисадник был полон темных кустов. Небольшое количество света от уличного фонаря падало на окна, поэтому они казались сплошным черным стеклом. Из всех домов на этой стороне только у дома номер 34 была ярко выкрашенная парадная дверь. Сложно было описать цвет, но, казалось, он был желтым, как яичный желток или кусок сыра.
Однозначно, дома никого не было. Она подошла почти на цыпочках к входной двери и попыталась заглянуть внутрь. Было слишком темно, чтобы что-то рассмотреть, только тени унылых громоздких стульев и столов. Она посмотрела, не было ли таблички с именем под дверным звонком, но ничего такого не было. В телефонной книге было сказано, что здесь жил Т.Х. Лент, но это не обязательно был именно ОН. Это мог быть Томас или Тим Лент. Она не могла этого знать. Он, может, и не жил в Лондоне, а на севере где-нибудь, или в Уэльсе, или у моря. Ей следовало прийти днем. Завтра суббота и она могла бы сюда вернуться.
Что же ей сказать Алексу? Придумать оправдание. А именно, соврать, сказала она сама себе. Но ей придется это сделать. Если бы Алекс был на ее месте, он бы тоже так поступил. Но он не на ее месте, сказала она, когда возвращалась на автобусную остановку, чувствуя себя обессиленной и уставшей. Он никогда бы не сделал того, что делаю я…
Глава