– Прости, родимая, за них. Мне очень жаль,.. и стыдно. Если бы ты знала, как я себя сейчас ненавижу…
– Не надо, Марс, – мягко улыбнулась ему Кира, – не впускай их гнев и злобу в своё сердце, оставь негатив у родителей, понимаешь?
– Не очень, солнце… – Марсель смотрел на свою девушку с глазами, в которых читалось большое разочарование в себе.
– Всё, на выход, мадам и ЛАРС! давай живее!
– Завтра объясню, милый, – мягко улыбнувшись, она пошла в сторону машины, и легко, прямо как принцесса помахала ему рукой.
Марс стоял на крыльце и махал рукой своей Кире, в его голове крутилась мысль: «Иронично, но если бы мы были героями фильма жанра драмы или мелодрамы, не понимаю я отличий, то можно было бы пафосно сказать: «хорошо, что сейчас идёт дождь, под ним можно спрятать свои слёзы», но мы не герои, это не драма, и всё у нас будет хорошо, да и слёз-то нет».
– И слёз нет. А завтра приду к её родителям, всё обсудим, мне-то уже 18, теперь возможностей жить стало больше. Потенциально больше. Ничего Кир, мы будем счастливы теперь и навсегда. Будем – это точно.
Вернувшись к телевизору, Марсель постарался досмотреть фильм, всё же разговор с родителями обещал быть неприятным, бросать фильм на середине не хотелось, тем более, что это комедия и можно зарядиться положительными эмоциями перед нервотрёпкой.
Это было удивительно, но даже спустя почти два часа, родителей всё ещё не было дома.
– Ну, не удивительно, может остались бухать с родителями Киры, или заехали куда-то по пути. Чёрт их знает, что им там в голову придёт, – Марс разговаривал сам с собой, листая каналы телевизора.
Когда же прошло ещё несколько часов, он всё же пошёл спать. Нервотрёпка никуда не денется, если мать захотела провести «серьёзный разговор», то она проведёт его даже через 40 лет, даже если ты спас мир от смертельной болезни, или что-либо ещё. Всё это померкнет перед важностью этого разговора, особенно, если он нужен, чтобы отчитать сына. Так что, разговор будет всё равно, а вот здоровый сон могут и отобрать.
Где-то посреди ночи в дверной звонок начали крайне настойчиво звонить. Много времени чтобы проснуться Марселю не понадобилось, его и без того мучали тяжелые сны, так что сон был на волоске от краха, и дверной звон разбудил его буквально сразу.
– Они что, набуханные потеряли ключи где-то? – возмущался Марс…
Будь жизнь Марселя, как он и сказал – фильмом, то возможно следующие 10 секунд для него выглядели бы иначе: время тянется как горячая карамель, что называется слоу-мо – замедленная съёмка, Марсель крупным планом, его лицо ничего не ожидает, вот он открывает дверь, в проёме стоит человек, камера показывает его одного, очерченного светом фонарей или фар машины, или вовсе со спины, так, что ничего не видно, кроме этой самой спины. В доме Марселя темно, на улице же наоборот, очень контрастно ярко горит освещение. И вот эта фигура говорит Марселю…
Но нет, жизнь не кино, и в ней крайне редко случается слоу-мо, но открыв двери,