Смерти больше нет. В. Симоне

в руинах их прежней жизни. Кот по-прежнему помнил, как его хозяйка, с блеском отчаяния в глазах, пыталась закрыть его в подвале, приговаривая: «Барсик, милый, оставайся здесь, я скоро вернусь!» Но он знал, что «скоро» может быть вечностью. И теперь, сидя в этой тьме, молился, чтобы эти слова были правдой. Единственной надеждой, крошечной искоркой, которая еще теплилась в его сердце, была вера в то, что кто-то обязательно его найдет. Что где-то, за пределами этого мрачного подвала, есть доброта, которая простирается к нему. И пока эта вера жила, Барсик продолжал ждать, сжимаясь от холода, голода и страха, но надеясь на лучшее.

      Кот, весь в саже и пепле, вылез из своего укрытия. Щель под досками, которая прежде служила ему уютным убежищем, теперь казалась тесной и душной. Воздух был пропитан едким дымом, а в ноздри ударял запах паленого дерева и горелой шерсти. Огонь, плясавший на мосту всего пару часов назад, превратился в тлеющие угли, раскиданные по всему мосту, как кровавые раны на его черной плоти.

      Сердце Барсика колотилось в груди, отбивая отчаянный ритм. Он боялся. Боялся не только огня, который только что бушевал вокруг него, но и того, что таилось за его пределами, в этой новой, пугающей реальности. Все, что он знал, было сожжено, превращено в пепел, а кот остался один, наедине со своим страхом. Барсик огляделся, взгляд скользил по обугленным останкам моста. То, что раньше было его домом, теперь напоминало руины, свидетельствующие о недавнем кошмаре. Он видел обгорелые доски, провалившиеся в пропасть, видел обуглившиеся балки, которые когда-то поддерживали крышу, видел черные, потрескавшиеся от жара стены, на которых отпечатались последние танцы огня. Все это казалось ему чужим, нереальным. Но страх, который сковывал его, уступил место решимости. Барсик знал, что он не может оставаться здесь, в этом пепельном аду. Он должен был двигаться дальше, навстречу неизвестному, должен был выжить. Барсик сделал шаг вперед, хрустнув обугленным осколком дерева. Поглядев наверх, кот заметил бледное солнце, пробивающееся сквозь дым, похожее на потухший уголь. Ему предстояло долгое и опасное путешествие. Но Барсик был готов. Он был готов к новой жизни, к новым вызовам, к новой реальности.

      Ветер, пропитанный запахом гари и сыростью, пробирал Барсика до костей. Он сжимался от холода, и каждый шаг по руинам моста отдавался острой болью в обожженных лапах. Деревянные балки, когда-то служившие опорой, теперь были обугленными скелетами, а доски проваливались под лапами, угрожая провалить его в холодную, мутную воду реки. Всюду царила тишина, нарушаемая лишь скрипом ветра и треском обугленных бревен. Но в этой тишине Барсик отчетливо слышал слабое шипение, доносящееся из глубины разрушенного моста. То ли остатки пожара еще тлели, то ли дерево гнило, но звук этот был зловещим, напоминающим о силе огня, который поглотил все вокруг. Любопытство, которое еще не потухло в нем, пересилило страх. Барсик осторожно подошел ближе к щели, полузасыпанной обломками досок. В полумраке, проникающем