4
Время близилось к полуночи. Вернулась Верочка. Я любовалась девушкой и находила в ее восточном облике черты Сашки: озорно блеснули глаза – взгляд мальчишки из моего детства; улыбнулась – и правая сторона губ оказалась выше левой, ямочки на щеках появились и тут же исчезли.
– С кем гуляла, дочурка? – в интонации Саши я почувствовала беспокойство.
– Пап, я уже взрослая, мне девятнадцать.
Прилетел запах спелых яблок.
– Саша, я хочу сорвать яблоко.
– Пойдем, – берет он меня за руку.
Мы шагнули из света в темноту сада, словно пересекли черту между двумя мирами. За секунду изменилось все: мысли, ощущения, настроение.
Ночь – опытная колдунья, умеет обострить чувства. Только луне не страшны ее чары. Она охраняет тишину. Но иногда не слушается. Еле дыша, скользнул сухой лист с дерева и, прошептав что-то грустное, затих на влажной траве. Квакнула лягушка. Хрустнула ветка. Прошуршал потревоженный мышонок.
Заволновались листья высокого дерева, высветились яблоки, похожие на новогодние шары.
Я вспомнила мою яблоньку и домик, устроенный под ней.
Ее ветви склоняются до земли, и нас с подругой не видно. Мы приносим маленькие тарелочки с едой и кукол. У меня деревянная – дедушка сделал из дощечек, а бабушка обшила ватой и лоскутками, у Наташи – настоящая, но старая, поцарапанная. Устраиваем обед, лежим на круглом коврике и разговариваем.
Сашка стоит около забора, смотрит на нас и жалобно просит:
– Можно к вам?
Синие глаза, белесые брови, соломенные волосы, короткие штанишки – видны сухие болячки на коленях, босые ноги. Мне его жалко, и я уже хочу крикнуть: «Иди к нам!» Но Наташа строго произносит:
– Мы с мальчишками не играем, еще начнут драться.
Я подхожу к забору:
– Саш, а что у тебя в руке?
– Сашка, вечно ты со своими жуками! – испуганно кричит Наташа.
– Это не жук, а паук, – отвечает мой друг. – Они хорошие, плетут паутину, чтобы ничего не забыть. Так говорит моя мама.
Бабушка приносит пирожки. Пригладив Сашкин вихор, горестно качает головой.
Саша срывает яблоки, и мы возвращаемся к дому.
Справа от веранды ветви рябины в свете луны начертали письмена древнего Востока на шелке травы.
– О чем задумалась, Верочка? – Саша укрывает мои плечи шалью.
– Хочется узнать, как ты познакомился с Замирой. Помню, Саша, помню, об этом завтра.
– Верочка, но и ты мне не ответила, как живешь.
– Завтра, Саша, завтра, – повторяю я его слова, не желая, чтобы мое светлое настроение пересекло линию и вернулось в темноту.
Мы одновременно посмотрели в сторону сада. Деревья светились, словно декорации в театре. Звенящая песенка запоздалой цикады прервалась на тонкой ноте. Запахло спелыми яблоками, медовыми грушами