– Затем взял чьё-то оружие с остатками снеди в дорогу, и бросился в лес. Теперь сил у меня было вдоволь, чтобы одним махом преодолеть на жерди прежде казавшийся непролазным забор вокруг дворища.
Три дня враги гнались за мной по пятам точно псы за добычей. Пришлось и ночами не спать, тихо прятаться в чаще, и по горло в болоте от псов их таиться – и убивать их, вражин, по-одному, сколько хватало прихваченных стрел. Так я и добрался до здешних уделов, чтобы выйти там через Помежья к нам в Эйрэ. И лишь через седмину на нашей стороне меня встретил у Черновраньей Илинн из Дэирэ со своими людьми.
– Вот откуда этот шрам, – Áррэйнэ ещё раз провёл по нему пальцем, не сводя взора с лезвия, – …и вот почему эта Ти́веле также таилась и не бежала, а жила в страхе без надежды на помощь – словно смирилась с неволей – пока в какой-то миг в ней не вспыхнула эта же ярость. Не знаю, правда, отчего…
Он снова дотронулся пальцами до заживших рубцов.
Ан-Шóр почесал пятернёй подбородок, задумчиво морща лоб.
– Странное дело… Во все времена есть подобные жёны, которые не хуже мужей умеют сражаться и вершить загонами – и у а́рвейрнов такие рождаются. Вот только как будто она…
Он не закончил мысль, замолкнув на полуслове. Но никто из собравшихся тут так и не переспросил почтенного Ан-Шора, о чём же именно подумал в тот миг многоопытный глава воинства тверди Аг-Слéйбхе и десница áрвеннида, который задумчиво вертел у себя перед глазами нашейную скъюту дейвóнки, пристально рассматривая потемневший мужской оберег в резьбе рун.
– Тогда мы с тобой говорили про будущую выправу в ту зиму, как пойдём на север до Кручи Закатного Ветра. Она всё сидела одна у окна, точно спала – или слушала нас краем уха. А потом вдруг подкралась как кошка неслышно, и ножом меня ткнула… – припомнил события Áррэйнэ.
– Кто бы она не была, эта Ти́веле – она твоя… – ответил сын Дэйгрэ, – я мог бы убить её по праву карать того, кто поднял руку на áрвеннида. Мой отец за это просто на кол её посадил бы, или повесил на дубу Ард-Бре́на в святилище – так, как изменника Тадига из Туáтал в петле две восьмины в мученьях держал, пень под пальцы ему взад-вперёд перекатывая… Но зачем мне теперь за тебя мстить, раз ты по-прежнему жив и на то в силах сам? Так что эта дейвóнка твоя, Лев. Кровь за кровь – тебе отдаю её, как Троим присягнул.
Тийре пристально глянул на отчего-то молчавшего Аррэйнэ.
– Если не хочешь марать о неё руки – так я отдам эту девку смертоубийце, скажи только слово. Не посмотрю, что она баба – заслужила колоду под шею.
– Отчего же… не боюсь, – Áррэйнэ медленно приблизил ладонь к рукоятке ножа, и с лёгкостью выдернул из дерева глубоко загнанный клинок, выломав из столешницы узкую щепку.
– Но знаешь, Тийре – с тех пор я не лью в рог лишнего… и стерегусь женщин у меня за спиной.
Зал взорвался дружным хохотом собравшихся за столом.
– Áррэйнэ, ты что – больше ни на одну бабу