– Ух… Никогда не делай так на людях, – морщусь я, глядя, как он скользит по комнате с печальной улыбкой на лице.
Папа такой романтик – он постоянно слушает слащавые песни на курдском и арабском. Становится ещё хуже, когда к нему присоединяется мама: они ведут себя как влюблённые подростки. Нас с Ланой аж передёргивало, когда мы их такими видели. Могу поспорить, только у нас такие родители. У других они наверняка нормальные и не поют друг другу песни о любви посреди бела дня.
Отец затягивает припев во всю мощь своего голоса, для большего эффекта схватив со стола салфетку и размахивая ею в воздухе.
– В своё время твой папа был лихим парнем! Серчопи[9] я танцевал просто невероятно! – хвастается он, перекрикивая музыку.
– Никто больше не говорит «лихой», а эти движения просто ДРЕВНИЕ!
– А как тогда говорят? Что-то вроде «клёвый», да?
– Пожалуйста, больше никогда такого не говори. Вообще, – прошу я, мечтая провалиться сквозь землю.
Папа продолжает кружить по комнате, и я не могу удержаться от смеха: очень уж забавно он выглядит.
– Присоединяйся! – кричит он громче музыки.
– Ни за что!
– Давай…
– Я лучше алгебру в двойном объёме сделаю, – отшучиваюсь я. Глядя на типичные папины выходки, я задумываюсь, стоит ли рассказать ему о Тимми. Настроение у него вроде хорошее, так что я решаю попытаться.
– Эй, пап…
Он убавляет громкость и поворачивается ко мне, всем видом показывая: «Я тебя слушаю».
– На днях у меня появился новый друг. Он живет рядом с лесом и его зовут Тимми.
– Здорово! – Папино лицо расцветает улыбкой, и он немного расслабляется. – Вы учитесь в одной школе?
– Нет, он на домашнем обучении. Завтра я собираюсь показать ему, как играть в футбол.
– Отлично! Я сам отведу тебя в парк. Где ты его встретил?
– Рядом с нашим домом: он, наверно, заблудился, – бормочу я. Правду я сказать не могу: папа будет волноваться, а он и так достаточно часто это делает.
– Тогда сначала мне нужно встретиться с его родителями и обменяться с ними контактами.
Я вскакиваю на ноги и яростно впиваюсь в него взглядом.
– И будь осторожен… друзья… дурное влияние… – продолжает папа, не обращая внимания на мой крайне раздражённый вид.
Я перестаю слушать, потому что эту часть мы уже проходили.
– Ари! Я с тобой разговариваю.
– Вечно ты делаешь из мухи слона, – стону я.
– Это неправда, сынок.
– Но это всего лишь игра в футбол!
– Во сколько он придёт? – спрашивает папа, пропуская мимо ушей мой возглас и заставляя меня распалиться ещё больше.
– Я не знаю, – пожимаю я плечами, злясь на себя, что вообще заговорил о Тимми. Насколько же проще, когда они ничего не знают! Когда исчезла Лана, моя жизнь тоже изменилась: раньше мне разрешали делать много всего, а теперь это оказалось под запретом.
– Не веди себя так, Ари.
– Как «так»?
Папа