Все мы еще долго и зачарованно смотрела на открывшейся отсюда вид. Молчание прервал Мустапакул-ава. – Расул, Дамир. Посмотрите на Тегерек. Чего он напоминает вам? – спросил он.
– Если признаться, на Чернобыльский саркофаг, – ответил я.
– Да. Точно! – воскликнул Дамир.
– Вы правы. Действительно, похож, – сказал Молдо-ава. – Это может подтвердить наш Салям, которому, волей судьбы в свое время пришлось принимать участие в сооружении Чернобыльского саркофага.
Мы с удивлением посмотрели на Салям-ава. Ранее никто из нас и неведал об этом. Что скрывать, мы по аналогии с американскими героями, обязательно спасающих нашу планету, героев либо просто отважных людей, всегда представляем соответствующими молодцами – крепкими, могучими, мускулистыми. А вблизи – вот он Салям-ава – обычный человек, коих встретишь повсюду.
– Да, так оно и есть – подтвердил Салям-ава и начал рассказыватть свою историю. – Когда случилась авария на Чернобыле, я служил в войсковой части, расположенной в двадцати километрах от Припяти. Нас, в числе первых направили в зону аварии. Пожар на аварийном блоке почти потушили, везде были обломки, реактор продолжал дыметь, раненных отвезли по больницам. Нам раздали костюмы химзащиты, дали в руки лопаты и вперед. Мы ничего не чувствовали, ни холодно тебе, ни жарко, разве только чувствовалась быстрая утомляемость и огромная усталость к концу работы. Мы же были тогда совсем молодыми, здоровыми, беспечными. Все списывали на физическую нагрузку, а она была для ликвидаторов аварии ого-го-го…. Припять опустел.
– И вы ничего не чувствовали? – спросил я.
– Да! Ничего не чувствовали, разве что постоянная усталость и недомогание, – повторил Салям-ава и продолжил: – Вот так прошли две недели службы на новом месте. В один из дней приехал в нашу часть какой-то генерал. На построении он обратился к нам с призывом помочь построить каменный саркофаг над реактором. Тогда, в числе добровольцев, я, по воле судьбы и стал строителем того самого саркофага.
Признаться, я знал проблему Чернобыля лишь по книгам и документальным фильмам. Кто-то, что-то не досмотрел, реактор АЭС перегрелся, начал выделять больше тепла, чем отдавал, а затем начал бесконтрольно саморазогреваеться и случилась беда – реактор взорвался. Вот тогда ядерная реакция вырвалась из-под контроля. Я образно представил себе картину первых дней аварии. Словно обезумевший дракон, реакция стала неуправляемой. Как бурная река, размывшая плотину и водопадом устремившаяся вниз, начал бушевать поток нейтронов в активной зоне. Никто и ничто не могло остановить этого бущующего ажыдара.
Мы с Дамиром совсем по-другому посмотрели на Салям-ава. Перед нами сидел настоящий драконоборец –