– Идём по Могилёвской, спустимся в метро, – предложил Сергей.
– В метро нельзя. Вернёмся в отель, попросишь вызвать такси.
Сергей послушался, с улыбкой подошёл к регистратору и, солгав, что у него разрядился телефон, попросил вызвать такси. Конечный адрес он не знал, замешкался – Рен сказал, что им нужно на автовокзал.
Пробка была глухой, поток почти не двигался. Рен внешне оставался спокойным, но кусал губы. Сергей же пребывал в напряжении: что если Третий отдел всё-таки организует захват? Никто даже не удивится, что кого-то арестовали в пробке – всего лишь минутное развлечение. А если Рен сумеет их обезвредить, то привлечёт внимание. Чёрт его знает чем это обернётся.
Может, лучше сдаться?
Сергей плохо понимал, почему позволил втянуть себя в эту историю. Не понимал, почему Рен подверг его опасности. Они могли просто поболтать, вспомнить детство, поделиться незначительными событиями. Вовсе не обязательно было вываливать эту грязь на стол. Рен поступил подло, а Сергей захотел помочь – поздно осознал, что помощи от него нет и не требуется. Зато сам оказался в опасности.
– Слушай, Рен, я знаю, что это прозвучит глупо, но, может, лучше сдаться?
– Я-то сдамся, а что будет с тобой? Об этом ты подумал?
– Да не убьют они меня. Даже если я стану болтать, кто мне поверит?
– Ты не знаешь, как они работают, а я знаю.
– И как?
– Не оставляют свидетелей. А будешь болтать – таксиста втянешь.
Водитель либо не слушал их, либо делал вид, что не слышит. Но в лице он не поменялся и в салонное зеркало ни разу не взглянул. Хватит ума – о подозрительных пассажирах «не вспомнит», особенно если спросят представители власти. На его месте Сергей бы ограничился ложью: да, были такие пассажиры, ничего необычного, довёз их до автовокзала – всё.
Дальше ехали молча. Час простояли в пробке, ещё минут двадцать тащились со скоростью пешехода. До автовокзала было далеко, но Рен внезапно попросил остановиться. Сергей обеспокоился, поблагодарил за поездку и вышел следом.
– Что случилось?
– Мы должны потеряться. Они наверняка знают, в какую машину мы сели.
– А вдруг они знают, куда мы едем? И куда мы едем? Автобус – это хорошо, там документы не нужны, а потом? Что будет потом, Рен? У нас нет плана, мы понятия не имеем, что делаем.
– Чего ты на меня орёшь? – вдруг озлобился тот. – За меня двадцать лет решали другие люди, откуда мне знать, что делать?
Рен отошёл к китайскому ресторанчику, устало прислонился к стене. Китайцы. Видимо, о переговорах можно забыть. В живых бы остаться, хотя опасность пока была только на словах Рена. Вдруг он чокнутый и никаких преследователей нет?
– Знаешь,