* * *
Кава выпил, и не мало. Его разум взывал к справедливости.
– Фока! – встрепенулся Ренат.
– Я весь внимание.
– Будешь внимателен, будешь состоятелен. Хватит тальянку ломать. Отзвони пацанам, работа будет.
– Кому звонить? – не вкуривал Фока.
– Ты чего гоняешь?! Или два по кушу!? Звони Моцарту, Окулисту. Скажи, пусть этого терминатора взяли, как его?..
– Сугроба?
– Сугроба, да. Пусть эти ниндзя тянутся сюда.
* * *
Скороговорка: «Приехали парни на крутой тачиле, базарить не стали, всех замочили, всех замочили и перемочили, купили билеты и двинули в Чили, а все потому, что они на тачиле».
Тем, кто встретил Савелия в компании с его Мариной у выхода из подъезда, ни к чему было сублимировать собственную энергию. У них была утилитарная цель и указание авторитета.
– А сейчас я тебя угощу шампанским,… если ты не возражаешь против моего назойливого общества.
– Савушка, я так счастлива. Я же говорила, все будет здорово.
Вся беседа построена исключительно на эмоциях и, наверное, это правильно. Холодная голова и трезвый расчет, это можно приберечь для другого случая.
Марина нежно держала высокую розу за ее не простой стебель. Она не хотела оставлять ее дома в пустой комнате, в мокрой вазе. Цветок был неподражаем, хотя во многом походил на остальные. Он являл собою законченное продолжение счастливой его обладательницы.
Савва обратил внимание на серую Ниву с глухой тонировкой. Она походила на выгоревший гроб, но на колесах. Приобняв свою пассию за узкие плечи, они попробовали пройти мимо.
– Молодые люди! Вы из этого дома?
– Да, – ответила Марина, выдвигая на передний план желание помочь. Так чисто, по-саморитянски.
– У нас для вас кое-что есть, – парень стоял и улыбался, как черно-белый телевизор. А еще в его глазах отражался только тротуар.
Из ветрового окна Нивы высунулась сайка такого же «киноцефала» (собакоголовый).
– Мы к вам, голуби, обращаемся. Не хорошо хамить людям, – прогремел второй.
– Ты о чем, дядя? – не выдержал Шутил. – Какие дела?
– Дела в прокуратуре, ныряй в тачилу.
И холод вороненой стали безапелляционно приставленный в область ребер, заставил Савелия воспринимать сие серьезно.
– Марина, дождись меня дома, – попросил он, отстраняя девушку.
– Мариночка тоже поедет с нами, – неожиданно высрал обладатель Беретты.
– Не гони, она не при делах.
– Гонят, корешок, говно по трубам, а здесь позволь нам решать, кто при чем.
* * *
Траурная панихида, это всегда неуютно, холодно и лишено перспектив. Венки от одноклассников, от директора любимой школы слабо напоминают дары волхвов. Мать в черной, как у шахидки, шали с пустыми,