Лучшая принцесса своего времени. Ева Арк

которых всадники кололи острыми пиками. Потом запустили фейерверк из ракет, сделанных в виде красивых ветвей. Туда же, во двор, вынесли раскрашенный замок, полный ракет и пороха, который сгорел с изумительной быстротой. Вечером графиня Уренья угостила королеву вареньем и фруктами в своих покоях. Перед визитом по просьбе графини Елизавета надела французское платье, которое испанка нашла очень красивым. Назавтра королева пригласила главную камеристку к себе и угостила её французским вином. Всю ночь и ещё день длился маскарад, на улицах жгли костры, звучали трубы, устраивались петушиные бои и танцы. Глядя на это веселье, кто-то из сопровождавших Елизавету испанцев завистливо заметил:

      – Если бы королева была родом из Кастилии или другой страны, кроме Франции, наваррцы бы так не старались ради неё!

      Десятого января вице-король и горожане проводили Елизавету под звуки труб. Однако перед отъездом произошёл неприятный инцидент. Королева предложила графине Уренье через Лансака сесть в её носилки, однако прибавила:

      – Если Вы откажетесь, я приглашу госпожу де Клермон.

      Испанка отказалась, но, по-видимому, затаила обиду. Потому что когда Сюзанна де Рьё и её племянница хотели последовать за королевой, внезапно их носилки столкнулись с паланкином графини Уреньи, слуги которой грубо оттеснили носильщиков-французов. Так как главная камеристка отказывалась унять своих лакеев, Лансаку пришлось подойти к королеве и объяснить причину задержки. Естественно, Елизавета была сильно возмущена такими действиями испанки по отношению к своим родственницам и приказала Лансаку передать повторно приглашение своей главной камеристке сесть в её носилки. Но тут же запальчиво прибавила:

      – Если графиня предпочтёт ехать сама, то пусть, по крайней мере, не отказывает в почёте и уважении нашим принцессам крови, иначе я буду рассматривать выказанное им пренебрежение как оскорбление, нанесённое моей собственной королевской особе!

      Выслушав дипломата, вдова покраснела, как рак.

      – По лицу упомянутой дамы можно было прочитать, – писал де Лансак, – как сильно она была смущена этим упрёком и как тяжело она восприняла его.

      Тем не менее, графиня де Уренья ответила:

      – Я здесь только для того, чтобы повиноваться воле Её Величества.

      Но, как выяснилось позже, донна Мария нашла возможность тайно через посланца намекнуть кардиналу де Лотарингии, что прежде, чем упрекать свою главную камеристку, Елизавета сначала должна завоевать любовь своего королевского супруга.

      Через два дня прибыв в Олите, королева остановилась в прежней летней резиденции королей наваррских. Теперь в этом старинном замке, возвышавшемся на берегу реки Сидакос в окружении виноградников и садов, жил маркиз де Кортес, маршал испанской Наварры. Перед этим Филипп II прислал Елизавете письмо с сообщением, что собирается встретиться с ней в Гвадалахаре и, кроме того, попросил её быть любезной с маркизой де Кортес как с женой