В частности, вряд ли верно утверждение, что нация, не добившаяся независимости и не выработавшая собственной государственности, не может считать себя полноценной. Существование подобных представлений выгодно честолюбивым политикам и бюрократам, которым сулят доступ к рычагам власти, и, естественно, они энергично способствуют их распространению. Их интересы можно понять, но это не доказывает их правоты.
Если же нация – это динамичное сообщество людей, зачастую различного этнического происхождения, но сложившееся вокруг одного доминирующего этноса, скрепленное общностью исторических традиций, единством культуры и близостью стремлений, то для формирования такого сообщества его независимая государственность отнюдь не является непременным условием. Нация и государство сосуществуют как бы в разных плоскостях. В границах единого государственного образования вполне могут взаимодействовать несколько наций, и если государственный механизм не захвачен бюрократией одной какой-то национальной группы, их свободному развитию мало что будет мешать. Иначе говоря, только в тех случаях, когда нация в рамках единого полиэтнического сообщества оказывается жертвой угнетения и дискриминации в какой-либо форме, вопрос о создании собственного отдельного государства становится для нее действительно актуальным. При этом бросается в глаза, что даже в тех случаях, когда постановка вопроса о собственной государственности является исторически оправданной, решение этой задачи не обходится без колоссальных утрат.
Более того, становящаяся независимой нация часто оказывается пленницей – и жертвой – собственной независимости. Характерен в этом отношении опыт стран Тропической Африки. В период борьбы за независимость в национально-освободительном движении сталкивались две позиции. Сторонники одной выступали за сохранение крупных государственно-административных сообществ, вроде федерации Французской Западной Африки или федерации Французской Экваториальной Африки. Широчайшее распространение получили идеи панафриканизма. Один из творцов этой концепции, президент Ганы Кваме Нкрума, выдвинул проект создания на территории Африканского континента единого государства.
Победила, однако, вторая позиция – сторонников превращения в независимые государства мелких административно-территориальных образований. Их торжество обернулось для народов тягчайшим поражением. Раздробленность способствовала экономическому застою и политическому авторитаризму. В силу бедности населения, узости внутреннего рынка, слабости предпринимательской прослойки на роль главного организатора экономического развития оказалось выдвинуто государство, а более конкретно,