–Монсеньор герцог де Валуа!
–Пусть войдёт! – кивнула Мария Тюдор.
С появлением Франциска, которого вместо Бонниве сопровождал его старший брат, а также неизменные Монморанси и Флеранж, сразу стало шумно и весело. Подав для поцелуя принцу свою ослепительно белую ручку, англичанка с улыбкой произнесла:
–Вы так редко навещаете меня, дорогой зять. Я Вас не видела уже две недели. Где Вы были?
–На охоте, мадам. В Амбуазе этой осенью развелось множество кабанов.
–С кем же Вы охотились?
–С герцогом Суффолком.
–А где он? – не выдержала королева.
–Дело в том, мадам, что после охоты мы устроили великолепный пир, во время которого я представил послу своего приятеля, сеньора де Серне, и его супругу. И они пригласили герцога погостить несколько дней в их доме. А так как меня, в отличие от посла, ничто не удерживало в Амбуазе, то я поспешил вернуться в Париж.
По-видимому, Марии Тюдор было известно, что стареющий Жак Дизоме, сеньор де Серне, смотрел сквозь пальцы на легкомысленное поведение своей жены, любовницы Ангулема, потому что королева вдруг побледнела. Тем не менее, она быстро справилась с собой и после паузы сказала:
–Мадемуазель де Монбар до Вашего прихода развлекала нас своим пением. Но, говорят, у Вас тоже хороший голос, дорогой зять, и Вы знаете множество любовных песен. Не желаете спеть для меня?
Окинув взглядом её юную, но уже хорошо развитую фигуру, Ангулем кивнул:
–Какую песню Вам угодно послушать, мадам?
–На Ваш выбор, дорогой зять.
–Тогда, с Вашего согласия, мадам, я исполню песню, сочинённую герцогом Орлеанским, отцом нашего короля.
–Да, мне известно, что он был знаменитым поэтом.
Усевшись на подушку возле ног англичанки, Франциск запел:
Ваш рот речёт: «Целуй меня!» -
И в смуту сердца вносит ясность.
Но, недреманна, ждёт опасность,
И наготове западня.
Единый поцелуй, звеня,
Пускай вместит желанья страстность.
Ваш рот речёт: «Целуй меня!» -
И в смуту сердца вносит ясность.
Без страха не живу ни дня,
Мою любовь пугает гласность
И тайных взглядов ежечасность.
Как вырвать душу из огня?
Ваш рот речёт: «Целуй меня!»
Пылкость исполнения искупала посредственный голос певца и за первой песней последовали другие. Пока герцог развлекал королеву, его приятели, воспользовавшись тем, что баронесса д’Омон куда-то вышла, занимали фрейлин. Гриньо, как ни в чём не бывало, угощал сластями Анну Грей и Мэри Болейн. В то время как Элизабет Грей беседовала возле