Вечером, перед сном, Ярослав все-таки улучил момент полюбоваться парагвайской серией. Но едва он раскрыл альбом, как…
– Хватит валять дурака! Ложись спать, завтра экзамен, не выспишься! – донесся из кухни мамин голос.
Ярослав убрал кляссер на полку и лег в постель, перебирая в памяти события прошедшего дня. В голове вертелся один и тот же вопрос: неужели этот обмен с Алексеем состоялся благодаря меняле?
«Нет, ерунда. Бабка – обычная сумасшедшая. Мало ли всяких ненормальных! А то, что я впал в какой-то транс – ну, говорят, такое бывает, когда смотришь на блестящие предметы. Перезанимался перед экзаменами, вот и повело в загогулины. Поэтому, кстати, и померещилось, вроде меняла улыбнулся. На самом деле – облака, тени, блики.
А обмен тут вообще ни при чем! Алексей ведь ясно сказал: нашелся покупатель на освободившиеся колонии. Такое многие коллекционируют. Кое-кто вообще только с надпечатками собирает, которые новые правительства делали на старых марках, когда колонии освобождались…»
Ярослав рассудительно беседовал сам с собой, стараясь унять свои страхи и найти всему логическое объяснение, но на душе было неспокойно.
– Ярик, гаси свет! – донесся требовательный голос мамы.
Потушив бра над кроватью, он уже в темноте бросил последний тревожный взгляд в сторону менялы. Тот, вымытый с мылом, гордо маячил на книжной полке. Лунный свет от окна упал точно на статуэтку и выпуклые глаза блеснули живой ртутью. Ярослав перекрестился, вздохнул и отвернулся к стенке.
Но сон не шел. Вспомнился невыученный девятнадцатый билет. Тут была отдельная история. Случилось это в феврале. Ярослав тогда загрипповал и пропустил неделю в школе. Такое, конечно, бывало и раньше. Но обычно, возвращаясь на занятия, он быстро включался в работу класса и никогда не чувствовал себя отставшим.
А тут как раз в его отсутствие на математике прошли какую-то мудреную тему, и он впервые банально не мог понять, что они там решают на доске. Даже троечники участвовали в обсуждении хода решения, а он, отличник, сидел, совершенно выключенный из процесса.
Гордость не позволила ему тогда задавать вопросы, обнаруживая свое незнание. Вернее, это была не гордость, а самая настоящая гордыня – один из семи смертных грехов. Ну – как же! Чтобы Ярослав, лучший в классе, самый способный, самый сообразительный, который всегда все схватывал на лету – и вдруг стал бы просить, чтобы ему объяснили, разжевали! Ни за что!
Он тихо пересидел занятие и был несказанно рад, когда на следующем уроке начали совершенно новый раздел. Тут он сразу почувствовал себя, как рыба в воде, и был опять самым-самым. А та непонятая тема так и осталась белым, а, вернее, темным пятнышком в его знаниях. Ярослав бы и забыл об этом постыдном случае, но вот вдруг обнаружил теорему из того самого пропущенного материала в экзаменационном билете №19.
Пытался разобраться сам по учебнику – и не понял! Бывает же так! Не давалась