Тут нам принесли заказ, и у меня появилась пауза, чтобы немного собраться с духом.
Закинув большой кусок стейка в рот, шеф уставился на меня, явно ожидая продолжения. А мне кусок в горло не лез. Я для вида поковырялась в своей тарелке, а затем решительно отложила приборы в стороны и выпалила:
– Я не смогу взять у него интервью.
Сказав столь тяжелую фразу, я зажмурилась и скрестила пальцы под столом, принимаясь молиться всем известным мне богам.
– Шутишь что ли? – а после шеф даже улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся от души, мол заценил шутку и снова закинул кусок мяса в рот.
– Григорий Григорьевич, вы понимаете, этот Бессонов… он… он такая сволочь! – последние слова я проговорила шепотом и чуть наклонившись к Полоцкому.
– Да, да, – закивал мужчина. – Говнюк тот еще. Знаешь, однажды к нам пришел практикант, и я вот как и тебя, отправил его к Артемке. Так тот, падлюка, ему на голову ведро со льдом надел и волшебного пенделя прописал. Эпично послал, ничего не скажешь.
Глаза мои расширились, а сердце наоборот сжалось. Это что ж получается, я ещё хорошо отделалась?
– Однако как говорится, деньги не пахнут. Поэтому будь он хоть трижды свинья, но он нам нужен. Позарез, понимаешь?
– Понимаю, но но и вы меня поймите, Григорий Григорьевич: не могу я. Правда, – на последнем слове я так понизила интонацию, что самой стало себя жаль. Такой шанс, который вероятно, и не выпадет больше в жизни, а я должна упускать его из-за человека с пулей в голове. Иначе ведь и не назовёшь…
– В смысле не можешь? – Григорьевич выгнул в удивлении бровь и даже отложил нож с вилкой. – Или не хочешь? Я что-то до сих пор не уловил сути. Он дает тебе интервью или нет?
– Ну как сказать?
– По-русски и разборчиво, Тая! – выдавая свое нетерпение и раздражение, зашипел Полоцкий, а мое тело бросило сначала в дикий жар, а затем в лютый холод.
– Дело в том, что… он мой… вроде как… сделал мне неприличное предложение.
– Вот как? И насколько неприличное по десятибалльной шкале?
– На двадцать.
– Оу… поплачешься в жилетку?
Я по наивности не распознала сарказма в голосе Полоцкого, а потому и рассказала все, как на духу. Ладно, не все… о том, что двинула восходящей хоккейной звезде между ног, я уточнять не стала. Но про все остальное поведала в ярких красках.
– Какой подлец! – подпер рукой подбородок главред и покачал головой.
– Не то слово! – фыркнула я и вновь внутренне содрогнулась, вспоминая то зашкаливающее чувство брезгливости, которое испытала тогда, когда поняла, что меня тупо хотят использовать и выбросить за ненадобностью. Снова, черт его дери!
– Но, Тая…
– Что? – прикусила я нижнюю губу и почти с мольбой глянула на Полоцкого.
– Но что тебе мешает сказать ему «да»?
– Что, простите? – охнула я и даже рот открыла