– Вот так вот и отправляй к вам рабов на воспитание, – прыснула со смеху шатенка. – Стараешься, выбираешь для себя, ждешь, когда вернут дисциплинированного раба, а потом узнаешь, что воспитательница решила оставить его себе. Ай-яй-яй.
Фраза вызвала всеобщий взрыв хохота.
– А давайте проверим, насколько сильно Фелисия любит этого паренька? – предложила Ликея, которую откровенно веселили шутки в мой адрес.
– Не трогайте ее, – Миления попыталась за меня вступиться, но ее уже никто не слышал. Всеми завладел нездоровый азарт.
– За пять тысяч отдашь своего иноземца? – соблазняла шатенка.
– А за пять с половиной? – подначивала Триенна. – Соглашайся. Тебе ведь явно нужны деньги. Я даже готова всю эту сумму заплатить тебе лично, и потом еще отдельно рассчитаться с Эйстерией.
– Я уже сказала, что не продам Маркуса, – стояла, продолжая закрывать своим телом арамерца.
Раньше меня давно охватил бы стыд за то, что говорили в мой адрес. А сейчас вместо робости проснулась злость и желание показать, что я не хуже их. Что я тоже имею право на собственное мнение, на чувства, на то, чтобы отстаивать свою позицию. Я существую и со мной нужно считаться!
– Смотрите какая. Нищая, но гордая, – фыркнула рыжая.
– Да, нищая. И что?
Стоило мне признаться в этом перед всеми, как внутри появилась уверенность. Как будто все силы, которые я бросала на то, чтобы скрывать отсутствие денег, разом высвободились.
Да, у меня нет денег. Да, я нищая. Что с того? Вот такая я. Что дальше-то?
Мне захотелось рассмеяться им всем в лицо. Потому что вдруг оказалось, что меня не за что зацепить. Не чем задеть. То, что столько лет сдерживало меня настоящую, заставляя сидеть тихо и не высовываться, исчезло.
Стоило мне признаться в собственной слабости, и это дало невероятную силу.
– Лишуля, не обижайся, – примирительно сказала сестра градоправителя. – Ты ведь действительно нуждаешься в деньгах. Предложение щедрое, так что подумай.
– Не нужны мне ваши деньги, – я направилась к выходу.
Сейчас, все чего мне хотелось – покинуть особняк.
– Сколько высокомерия, – презрительно сказала рыжая. – Ее в благородное общество пустили, а она строит из себя непойми кого. Хочешь шесть тысяч заплачу? Прям сейчас, а?
Триенна не собиралась успокаиваться. Выпитое вино, похоже, ударило в голову. Девица полезла за монетами.
– Смотри, сколько здесь, – она потрясала увесистым мешочком. – Две тысячи. Золотом. И еще четыре завтра принесу. Ну? Соглашайся. Смотри, они будут твои прямо сейчас, – Триенна швырнула в меня