– Хочу тебе верить.
Слова Никиты не идут из головы, но расследовать Горюшкины дела и поступки нет сил.
– Слабость жуткая! – добавляю я.
– Выше нос, моя королева! – Фрол наклоняется ко мне. – Цепляйся.
Хватаюсь за мускулистую шею и оказываюсь в его крепких руках. Фрол относит меня в ванную и оставляет одну. Когда я возвращаюсь в комнату, постель застелена, а на плите варится кофе в турке, в микроволновке крутится ватрушка с творогом. Вспоминаю чарующие ароматы выпечки и арабики.
Фрол обрывает телефонный разговор и снимает турку с наросшей над ней тёмной пеной.
– Чуть не удрал паршивец! Давай чашку, Маргош.
Мы садимся за барную стойку, условно отгораживающую кухню от комнаты.
– Маруська продрыхнет часов до десяти. – Отпиваю безвкусный кофе, ватрушка в горло не лезет. – А звери твои во сколько встают?
– Кайлу сейчас растолкаю и поведу на улицу, а Микки зимой впадает в спячку, как медведь.
– А Моцарт? Он с кем остался? – Пора бы мне и правда получше познакомиться с Фролом. Понять, чем он дышит. – И вообще, что за передвижной цирк вокруг тебя?
– Кайла у меня два года живёт. А обезьяны… Длинная история. Однажды я поехал в Тайланд. Мы с пацанами исколесили страну вдоль и поперёк. Наткнулись на обезьяньи бои. И так мне стало жалко ни в чём не повинных тварей… Короче, домой я вернулся в большой компании, оставив круглую сумму хозяину питомника и ошмётки нервов таможенникам.
На мои глаза наворачиваются слёзы. Да этот парень просто святой!
– А где же они все у тебя разместились?
– Пришлось обустроить для них ранчо. Колян следит там за порядком. – Фрол щекочет меня по лодыжке пальцем ноги. – Маргош, пойдём ещё хоть полчаса поваляемся. Пока Маруська спит.
Выпиваю прописанные самой себе лекарства, ставлю укол в ногу и позволяю Фролу отнести себя в постель.
– Девочка моя, – шепчет на ухо Фрол, согревая меня своим теплом. – Вот так должно начинаться каждое утро.
Его мягкие губы целуют мои плечи. Что-то Горюшко слишком идеален. Ладно, время всё расставит на свои места.
– А ты его на матрас пускать не хотела!
Спихиваю с себя Фрола и открываю глаза. Заспанное личико дочери сияет от счастья.
– Привет, Маруськин! – он садится на колени и машет ей.
Дочка с ловкостью обезьяны спускается по лестнице и прыгает на Фрола. Он даёт себя повалить. Маруся усаживается ему на грудь и треплет за колючие щёки. Голова Фрола лежит на моём животе. украдкой вытираю слёзы. Нашу идиллию нарушает звонок домофона.
***
Фрол
– Это врач.
Ссаживаю с себя Марусю. От матраса до дверей рукой подать. Кайла бежит за мной. Нажимаю кнопку домофона. Тесновато у Маргоши. Заберу их с Маруськой сегодня к себе.
В фильме про Корлеоне это чувство называлось удар грома. Шандарахнуло ещё в клинике. Когда разругался с Марго. Выскочил на улицу разъярённый и понял, что хочу снова увидеть эту женщину. Без маски. И чтобы глаза её сияли от счастья, чтобы