И… Целую ее.
Если у каждого человека и, правда, есть душа, то моя в эту секунду совершает самоподрыв. Все оболочки лопаются. Вырывается электричество, высекает по телу искрами. Взлетаю на воздух, как склад с боеприпасами. Пожар до небес. И там, должно быть, в каком-то чертовом слое дыру прожигаю. На меня обрушивается рай.
Я просто целую Чарушину… Я ее, блядь, просто целую… Это за нарушение даже не считается. Не трахаю ведь. Но, сука, такой приход удовольствия ловлю, будто нечто новое вкусил.
Я ее оскверняю, да… Своим свирепым поцелуем по всем статьям порочу.
Ее губы, ее рот, ее язык, ее вкус… Торчу безбожно. Хорошо, что и не верю в него. Потому что, инстинктивно чувствую, все заветы нарушаю.
Чем дольше наши рты контактируют… Чем яростнее трение… Чем сильнее смешивается биологический секрет… Тем агрессивнее химические реакции, которые непрерывно происходят в моем организме.
Я многое перепробовал… Я, блядь, пробовал все.
Но… Я не пробовал Маринку Чарушину.
И сейчас кажется, что она вот то, сука, все и перекрывает. Одними, мать вашу, поцелуями сносит меня, как ураган.
Заставляя себя остановиться, с надсадным стоном от нее отрываюсь. Ловлю завораживающе-темный взгляд. Моя кобра у ворот порока. Скоро я ее через них проведу.
– Раздвинь ноги пошире, Динь-Динь. И приготовься к взрыву.
– У-м-м-м… – выдает Маринка на выдохе.
Откидывая голову, слегка выгибается подо мной и раскрывает бедра. Ненадолго подвисаю на ее распахнутом рте – пухлые губы дрожат. Всегда думал, что она красивая. Но сейчас, в плену похоти, эта красота ощущается попросту убийственной. Визуально рубит меня, как кокаин в примеси с амфетамином.
Я – мудак, идиот, просто сволочь. Я – конченая тварь. Я – больное и токсичное животное. Я предаю близких. Я очерняю самое святое.
Не хватает сил, чтобы сдержаться. Не хватает. Да, блядь, просто нет таких сил. Не существует.
Этот пункт должен быть моим. Должен.
Это ведь Маринка… Едва она выставила задачу, я сходу шагнул в петлю. Все мои инстинкты сплотились в могучую армию. Против меня же. Против меня, яростно требуя украсть запретное.
Чаруша дышит чаще, дрожит выразительней… Завораживающе точится от своего возбуждения. Охуенная. Мать вашу, какая же она охуенная… Даже клубящееся вокруг нас оранжевое свечение стынет пороком.
Маринка… Маринка… Чистое пламя. Очаг безумия. Адский котел.
Если пресловутая любовь и существует, должно быть, она пахнет, как Чарушина. И выглядит, блядь, так же.
Сука… Что за мысли?
Мотаю головой, в надежде ощутить какую-то ясность. Но эффект от этого действия является крайне слабым.
Во мне, конечно, не меньше трехсот грамм водки, но даже если учитывать эти вводные, качает запредельно.
Сука… Хватит анализировать… Хватит думать!
Натужно перевожу дыхание и курсирую к югу Маринкиного тела.
8
Встреваю. Влетаю по самое не балуй.
©