– Пусть остаются на местах. Наблюдение за ними не прекращай. И насчёт Влада…Не поверю, что ты не сможешь найти хотя бы одного способного вампира, который мог бы регулярно поставлять нам информацию из королевской резиденции, – я поморщился, заметив секундный блеск в его глазах, – вернее, из особняка Воронова. На этом всё, Зорич. Ты свободен.
Опустошил бокал и, машинально потянувшись за бутылкой, остановил, собравшегося уйти, ищейку:
– Кстати, Серафим, ты должен будешь совсем скоро отвезти Марианну в одно из моих поместий. Да, в сопровождение ей отправь своего бывшего зама…как там его..Дэна. Думаю, после преподанного недавно урока парень горит желанием доказать, что он исправился.
Зорич коротко кивнул и склонил голову на бок, во взгляде появилась заинтересованность:
– Всё–таки, Николас, ты решил…
– Именно. Будем придерживаться плана с Изабэллой Эйбель…Которая, – саркастично усмехнулся, – совсем скоро станет твоей новой госпожой.
Серафим ушел, и практически сразу я услышал лёгкие шаги Марианны за дверью. Вот она, видимо, в нерешительности остановилась. Сердце галопом понеслось вскачь. Пришла. Сама. В груди вспыхнула надежда на примирение. Пусть хотя бы ненадолго. На пару дней. На день. Но день, который мы проведём вместе. В любви и нежности, но никак не в ненависти или презрении друг к другу.
– Входи, Марианна. Не заперто.
Дверь осторожно открылась, а у меня вдруг задрожали руки от болезненной тяги прикоснуться к ней вот такой, ранимой и грустной. Залпом опустошил бокал и выкинул его в камин. Марианна всё так же стояла возле двери, не решаясь подойти ближе.
– Полагаю, игра в молчанки окончена? Пришла поговорить? Созрела?
Я специально говорил грубо, стараясь обидеть её. Либо так, либо я сам брошусь к ней…
Она многозначительно посмотрела в сторону бутылок, выстроившихся на столе. Осуждает…Ухмыльнулся:
– Не думаю, что ты пришла ради лекции по поводу вреда алкоголя для печени вампира?
Она вздёрнула подбородок вверх:
– Я пришла сказать, что я уезжаю в Лондон к детям.
Надежда на примирение лопнула с громким хлопком, резонансом по нервам, итак натянутым до предела.
Улыбнулся, стараясь скрыть дикое разочарование:
– Даже так? Охренительно! Я как раз собирался предложить тебе уехать.
– Значит, ты уже и это решил за меня? Спасибо, что так заботишься обо мне. Угадываешь все мои желания.
В голосе тонна презрения. Прикусил щеку с внутренней стороны. Играем до конца, Мокану. Нет времени для сантиментов.
– Я стараюсь. Я очень стараюсь угодить тебе.
Чёрт, девочка, знала бы ты, чего это стоит мне, как меня выворачивает изнутри, как хочется крушить всё вокруг от безысходности и бессилия что–либо изменить.
– Конечно, ведь я принадлежу тебе, – она шагнула ко мне, – и ты мною распоряжаешься, как тебе