– Я ничего не забываю, – цежу я сквозь стиснутые зубы.
Киэн сжимает ее плечо. Чтобы поощрить к продолжению или чтобы напомнить о своем присутствии? Впрочем, чего это я? В отличие от нас, горемычных, их ментальная связь в порядке.
– Я сказала Фэллон, что не чувствую, кто использует мои глаза.
Веки Киэна закрываются, уголки сморщиваются – от стыда или же беспокойства, сложно сказать.
– Имя? – Звуки рассеиваются, подобно дыму, но слово опаляет прохладный воздух, подобно молнии.
Она снимает со свертка один лоскут ткани, затем другой.
– Мериам.
При звуке омерзительного имени мой взгляд взлетает к ее лицу.
Наступает тишина.
– Она уже давно наблюдает. С тех пор как Фэллон была малышкой. Меня начало беспокоить ее внимание, хотя я знала, что она заточена в подземелье Реджио. Особенно после того, как Зендея… – ее глаза блестят, как лед, покрывающий Монтелюче глубокой зимой, – …после того, как Дея перестала смотреть.
Она продолжает разворачивать ткань, мой пристальный взгляд возвращается к ее коленям. Во имя подземного мира, что у нее там?
– За эти годы я много раз взывала к Котлу и спрашивала, не помешает ли Мериам судьбе Фэллон, однако судьба Фэллон никогда не менялась. Я оставалась настороже, тем не менее перестала терзаться мыслями о будущем, в котором вороны не отвоюют Люче.
Легкие ноют от того, что я задерживаю каждый выдох, прежде чем снова вдохнуть.
– Котел ошибается!
– Возможно, о пути, который предстоит пройти, но он никогда не ошибается насчет конечной цели. Нельзя не прислушиваться к его наставлениям.
– Хочешь сказать, это Котел велел тебе толкнуть моего ребенка в руки Данте? – Кахол так сильно сжимает кулаки, что побелели костяшки пальцев.
– Нет, Кахол. – Наконец она убирает последние клочки ткани, обнажая кусок серого камня, словно бы отсеченный от моей горы. – Это была Мериам.
Глаза Кахола настолько огромны, что радужки становятся маленькими пятнышками в розоватых омутах белков.
– Мериам нуждалась в Фэллон. – Смуглые пальцы Бронвен скользят по шероховатым краям потрепанного погодой камня с таким благоговением, будто Котел наконец окончательно свел ее с ума. – И Фэллон нуждалась в ней.
Глава 1
Я не птица – по крайней мере, пока нет, – и все же Данте запер меня в гребаной клетке!
Вцепившись в золотую решетку моей новой обители – винного погреба высотой выше моего двухэтажного дома в Тарелексо, – я выкрикиваю непристойности так громко, что горло саднит. Непристойности слетают с языка на удивление легко. А ведь Сибилла и Феб считают меня чуть ли не чопорной. У моих друзей уши бы в трубочку свернулись от того, сколько гадких