Этот путь все это время был там.
Он ждал Северуса.
И Северус не колебался.
Он двинулся вдоль забытых морских течений, медленно змеящихся у дна, а затем добрался до гигантской расщелины.
Он знал, что это здесь.
Он остановился над дрожащей бездонной глубиной и почувствовал на себе взгляд Накмара.
В этот день разразился сильный шторм. Огромные волны почти смыли крепость в море, но к утру все успокоилось. Затем пришел отлив и забрал воду из камеры Северуса.
Она была пуста.
– Знаешь, мама, мне нравится смотреть на море.
– Мне тоже. Это меня успокаивает. А ты почему?
– Оно мне что-то напоминает.
– Что?
– Я не знаю. Что-то приятное.
Ивви
Район Энез окружала стена, которая в те времена, когда отец Друсса прибыл в Линвеногр, уже была старой. За ней располагалась довольно большая территория, прилегавшая к порту, потому ее потеря оказалась тяжела для города, однако никто не осмеливался подвергать сомнению решения Совета, даже если они казались лишенными смысла. Впрочем, на фоне последних событий Друсс невольно стал допускать возможность того, что многое видится бессмысленным только ему одному, тогда как для заминов и перусов смысл настолько очевиден, что дополнительных объяснений не требуется.
В район можно было попасть через одни из трех ворот, которые день и ночь охраняли гвардейцы. Друсс с детства был уверен, что вооруженные замины поставлены там для того, чтобы никто не проник внутрь, и только сейчас понял, что все наоборот – чтобы никто не вышел наружу. Периодически кто-то пересекал границу замурованного квартала. Иногда это были отважные перусы, которые, с благословения Совета, в течение многих лет безуспешно пытались наладить диалог с тульпами. Или же это были техники, занимавшиеся обслуживанием трансформаторов, – район пересекала одна из главных биотрических линий, снабжающих энергией порт. Изредка здесь бывали и патрули гвардейцев, о чем упоминал Ракам. И пожалуй, впервые в истории Линвеногра, в закрытый район Энез вошел человек.
Ракам остановился у ворот и протянул Друссу пакет сухарей, завернутых в лист абадо.
– Воды здесь полно, – сказал он. – Но у тебя могут возникнуть проблемы с нахождением еды. Сухари помогут тебе выжить. Я буду связываться с тобой по таблотесору. Раз в день, на закате.
Друсс посмотрел на Ракама с сомнением. Такие разговоры требовали предварительной синхронизации коммуникаторов. На практике означало, что следует открыть свой таблотесор и коснуться им таблотесора того, с кем предполагалось поддерживать связь на расстоянии. Только так устанавливалась прочная связь и обе стороны узнавали таблотесорные образы друг друга. Иначе связь была совершенно невозможна.
– Мы никогда так не общались, может, нам нужно…
– Не нужно, господин