Я говорил не оборачиваясь. Реакции Ванга не видел. Тот молча разжал пальцы. Я полетел дальше. Вписываясь в тот самый поворот, за которым скрылся предполагаемый МакМёрфи.
Я оказался вновь в торговом отсеке, бессмысленном и бесцельном. С технологической точки зрения. Всё находившееся здесь можно было заказать из каюты и тут же туда и получить, или отправить в багаж. Но из-за недобора пассажиров на корабле оставалось много свободного места. Надо было его чем-то заполнить.
Блуждания по лабиринтам торжества маркетингового искусства привели в зал распродажи произведений искусства изобразительного. Обладатели шедевров, уже в пути считали целесообразным от них отделаться, если кто-то захочет предложить уже сейчас за них приемлемую цену.
Среди прочих холстов, скульптур и барельефов в самом центре красовались уже виденные ранее Роденовский Мыслитель в своём третьем по счёту воплощении и упиравшийся взглядом в его брови Серджио Де Карпинтьеро в роскошном комбинезоне. Правда, уже от первого, однажды увиденного, отличного в расцветке и по орнаментации. На заднем плане, в прощёлочке между кулаком скульптуры и подбородком астронавта, мелькнул летящий знакомый фиолетовый силуэт и скрылся в трубе выхода с противоположной стороны.
Надо заметить, что мой интерес к встрече с МакМёрфи практически сошёл на нет. Но я двинулся туда за ним уже по инерции. Следуя почти кратчайшей траектории с расчётом облететь живое препятствие в лице Де Карпинтьеро со спины. Он висел в той естественной позе, так если бы он стоял напротив памятника под воздействием сил притяжения.
Пожалуй, всё бы обошлось. Но… Легонечко оттолкнувшись, держась за канат и поглядывая на ближайшие стены справа, внизу и наверху, я полетел к противоположному выходу. К стенам были прикреплены картины в золочёных рамках и с ценниками. На одной такой, уже красовалась наклейка «продано». На ней была изображена дохлая рыба, раскрывшая рот, пустая бутылка и кочан капусты, с подписью – “голландская школа”. На другой рядом, приписываемой Андреа дель Сарто, очень большегрудая, дородная баба кокетливо улыбалась почтальону в костюме ангела и с глазами барана. Картина за ней была испещрена различными фиолетовыми и просто грязными, как бы чернильными пятнами, долженствовавшими передавать, по мнению Врубеля, нечеловеческую страсть Демона.9Там были ещё рисунки Пикассо – без него никак. Небольшой женский портрет работы Больдини. Катастрофическая феерия Рене Магритта.10Карельский этюд Рериха, по цветовой гамме сопрягающийся с Врубелем. Леже. Чтобы приобрести любую из картин мне бы пришлось продать всю свою коллекцию гоночных автомобилей, добавить все свои сбережения, взять примерно такую же сумму в долг, а в форме гарантии его возврата поселиться в поданклаве Возрождение Тамбовщины в качестве крепостного