Фею-Дашу успели спасти, мать её, к счастью, вернулась домой в этот день раньше времени, отпросившись к врачу, и забежала в квартиру взять какие-то вещи. Фея уже была еле жива, плавала в красной жиже в ванне. Откачали. Точнее – быстро вкачали в вены девушки кровезаменитель, а потом и донорскую кровь. Два месяца пролежала в больнице. От всех этих переживаний вскоре скончалась мать Феи, а еще через два или три месяца несостоявшаяся самоубийца похоронила и отца-алкоголика. И осталась конопатая толстушка совсем одна. Оттого-то, наверное, и поспешила выскочить замуж, да, видать, скачок косой-кривой вышел, недолго длилась эта «лав стори». Но это уже было без Толика, обо всём этом он узнал много позже, когда стал искать старых друзей в социальных сетях.
…Но как построить свою линию поведения сейчас, во время этого его странного визита, которому он не мог найти определения? Она рада ему? Или просто вежлива? Об этом Толик думал, потягивая густой ягодный коктейль. Семена клубники скрипели на зубах. Это раздражало. Или его раздражала вынужденная необходимость проводить время с Феей, чья красивая коса осталось далеко в прошлом, а склонность к полноте, наоборот, проявилась во всей «красе»?..
И тут он заметил, что она смотрит на него влюблёнными глазами, как и много лет назад.
Рано утром он тихо поднялся с постели, хотя понимал, что мог бы пошуметь и даже немного погреметь – она спит беспробудно. Доза того, что он подмешал ей в вино, была почти рискованной. Но он готовился тщательно, всё было рассчитано до миллиграмма. Вытащил из наплечной сумки портативную циркулярную пилу на аккумуляторе, подошёл к стене перед дверью в соседнюю смежную комнату. Две ладони вниз от верхнего косяка, две – влево от бокового. Визг пилы – короткий, быстрый. Толик посмотрел на Фею: она нахмурилась во сне, забеспокоилась, потом успокоилась, продолжила мирно спать. Дело сделано – тайник прабабки вскрыт. А вот и клад, он, как и полагается по жанру, в сундучке, пусть и маленьком. Толик сдвинул вверх крышку жестяной коробки. Некогда красочная, в орнаментах, с мини-натюрмортами на боковых сторонках и на крышке, коробка теперь была покрыта ржавыми царапинами и засыпана серой пылью. Но можно разобрать полустёртую надпись «Затѣйник. Наборъ для дѣтей. Фабрика конфектъ…» Золотые николаевские червонцы целы и невредимы. Отчеканенные при монархии, монеты молча и стойко пережили всё то, что перенесли обитавшие в этой комнате люди: революции, войны, голод, иллюзии, разочарования, тоталитаризм, демократию, капитализм, болезни, смерти, рождения, любовь, предательства, эйфории, депрессии, взлёты вдохновения, расстройства желудка, сердечные приступы, задушевные беседы… Золотым червонцам