Он надел шапку, судорожно намотал шарф и выбежал на улицу, не дождавшись нас. «Да-а-а, – протянул Лёд, зашнуровывая ботинки. – Всё как ей нравится. Трое взрослых мужчин будут бегать, искать глупышку и волноваться. Столько эмоций и внимания к её несравненной персоне! Так и думал, что ей невыносимо терпеть, как я своей болезнью перетягиваю на себя одеяло, становясь объектом вашей заботы. Не сомневаюсь, Заноза сейчас готовит затейливый спектакль, связывая себя верёвками или зарываясь в снег на обочине, чтобы потом щедро осыпать нас россказнями о мерзавцах, скрывшихся в ближайшем лесу. Главное, чтобы не заигралась и не поранилась». Я видел, что Лёд с трудом стоит на ногах, и хотел ему предложить остаться в поезде, но смолчал, ведь мы с Врачом вряд ли сможем отыскать Эй. А Лёд её как-то уже выслеживал.
Сперва мы заглянули в дом, который я прозвал «обувным». Вокруг было много следов – моих, оставленных, когда я один суетливо искал Эй, и Врача, который в своём меховом коричневом пальто был похож на медведя-шатуна, беспокойно обхаживающего деревню. Лёд вытер пот со лба и осмотрелся. Его руки слегка тряслись, но в целом он держался неплохо. «Она, видно, пошла по лужам», – бросил он мне и устремился вперёд. Все талые воды постепенно собирались в один большой бурый поток и текли вниз, подальше от домов. Лёд прибавил шаг, я последовал за ним, крикнув Врачу, чтобы шёл за нами. Тот, конечно, не отреагировал. Мои ноги промокли. Вероятно, вода была холоднющей, поскольку губы у Льда приобрели чуть синеватый оттенок (да, я понимаю, как эта фраза забавно звучит, учитывая имя того, о ком я пишу). Если из-за дурацких выходок Эй мы все сляжем, я точно её прибью. Вода стекала в широкую яму, огромную, в отличие от привычных городских канализационных колодцев. Вниз вела шаткая железная лестница. Лёд остановился на краю, озираясь.
– Какой сумасшедший полезет в сливной сток, тем более ранней весной? – спросил я, поравнявшись со Льдом.
– Она там.
– Случайно упала? Тогда нам её не найти, она утонула, – промямлил я, ещё сильнее путаясь в буквах и растягивая гласные.
– Вода уходит ниже, а вон там, в земляной стене, прорублен туннель. До него можно долезть по лестнице. И его пока не затопило, насколько я могу отсюда судить. Тише!
Мы прислушались и уловили эхо чьих-то голосов и лай собаки. Лёд вздохнул, пошатал ногой лесенку, проверяя её надёжность, и стал спускаться. Мне не хотелось повторять его подвиг, но и быть трусом неприятно. Как только Лёд перепрыгнул в углубление туннеля, я принялся осторожно ползти по скользкой лестнице. Подо мной шумела вода, по стенам ямы стекали целые потоки – если бы я сорвался, то меня бы мигом уволокла подземная река. Лёд тем временем протискивался вперёд – проход был узким и противным, скользкие стены воняли сыростью и гнилью. Мне чудилось, как они осыпаются, погребая нас со Льдом, забивая глиной и мокрыми земляными комьями наши глотки, залепляя навеки глаза.