У Джонатана же все было по-другому. Муж был даже слишком добрым. Более гуманного и самоотверженного человека Грейс встречать не приходилось. Одними словами и прикосновениями он мог принести утешение умирающему ребенку и его горюющим родителям. В зависимости от обстоятельств Джонатан умел и дарить надежду, и мягко сообщать, что пациент неизлечим. Иногда муж так переживал из-за пациентов – и тех, у которых были шансы, и покойных, – что, вернувшись домой, не в силах был разговаривать ни с Грейс, ни с Генри. Уходил в свой кабинет в задней части квартиры, в комнату, которую, как планировалось, когда-нибудь будет занимать второй ребенок. Только взяв себя в руки, он выходил к жене и сыну.
В ту осень, когда они познакомились, Грейс как-то приехала в больницу, где Джонатан проходил интернатуру, и увидела, как он обнимает сотрясавшуюся от рыданий пожилую женщину. Сын старушки, мужчина средних лет с синдромом Дауна, умирал в соседнем отделении из-за врожденного порока сердца. Учитывая обстоятельства, болезнь не была неожиданной, и все же женщина выла в голос от горя. Грейс, приехавшая за несколько минут до того, как закончилось трехсуточное дежурство Джонатана, стояла в конце коридора, не в силах отвести глаз от происходящего, но при этом смущаясь, что подглядывает. Ощущение было такое, будто своим присутствием она оскверняет чистоту этой простой, искренней сцены.
Грейс тогда училась в колледже последний год, специализировалась на бихевиоризме[14] и была твердо настроена применить знания на практике и тоже помогать людям, исцеляя их от боли, пусть не от физической, а от душевной. И все же… те страдания, которым стала свидетельницей Грейс, произвели на нее глубокое впечатление своей силой. На семинарах для старшекурсников преподаватели ничего подобного не рассказывали. Конечно, приходилось изучать и случай Доры, пациентки Фрейда, а в начале учебы Грейс записалась на интереснейший курс психопатологии. Показывали им и классический рисунок, на котором психическая деятельность человека символически изображена в виде колесиков и винтиков в голове, и опыты с мышами в лабиринте, рассказывали о различных теориях, испытаниях новых лекарств и видах терапии: лечение посредством выработки условно-рефлекторной реакции отвращения к алкоголю либо другой вредной привычке, первичная терапия, или исцеление детских травм, музыкальная терапия и просто скучные, неэффективные разговоры. Но это… даже стоя в стороне, Грейс чувствовала, что это для нее слишком.
Проблема была в том, что Джонатан будто нарочно искал страдающих людей – вернее, они сами его находили. Словно, затаившись, ждали подходящего человека, перед которым можно излить душу, и, наконец встретив его, не упускали такого шанса. Джонатан будто коллекционировал печальные рассказы незнакомцев и признания людей, виновных в каких-либо проступках.