Была не была, Войцех занес руку над картонкой, чтобы вывести рекомендованную Олей аббревиатуру официальным шрифтом (ты себе льстишь, Войцех; без n-ого количества попыток и у маститого каллиграфа не получится повторить) космической саги, первый эпизод которой только что долгожданно отгремел. Для дилетанта Войцех сработал похвально, особенно удалась растянутая ножка буквы R. Подработав отдельные штрихи в начертании букв и обтесав всю заметную для глаз несимметричность, Войцех решился на самовольное дополнение: деликатно окаймляющие с обеих сторон строчные буквы S, которые для начальства символизировали бы рукав реки или двух китайских драконов, а насмотренных поклонников (хоть бы таковые нашлись в китайской делегации) отсылали бы к источнику вдохновения.
Войцех вырезал из картонки трафарет, обдумывая аргументы в пользу своего дизайна (модное, но не для англоговорящих словечко, которое широкой кистью можно ляпать в интересующей нас сфере абсурдистского строительства, когда имеешь в виду спроектировать, предусмотреть или разработать): и тебе технологичность, и узнаваемость, и интернациональность, и нескромные нотки успеха. О подсудности использования зарегистрированной торговой марки Войцех не задумывался, да и вряд ли продюсеры картины когда-либо столкнутся с фирменной атрибутикой Злото-Радзиньского.
Вымоченным в графитово-серую краску спонжем (так и быть, это была обычная кухонная губка, уже побывавшая в использовании), Войцех перенес изображение на побеленные ящики и, макнув кисточку в охру, кое-где выборочно обвел по контуру. В законченном виде отсылка потерялась. Буквы больше не уносили в космические дали, а скорее предупреждали: «Не влезай! Убьет» или «Осторожно! Токсичные отходы». В мыслях художника задумка выглядела эффектнее, чем при непосредственной реализации, что Войцеха слегка удручало. Но землемер крепился: разве безопасность не ценность? Да и концепция захоранивать стоки – единственная технология, которая была внятно поименована при Войцехе – как-никак отражена.
Во гробики возложили оставшуюся утварь. Янек чинно заколотил крышки, готовя подопечных в последний путь. Оставалось навязать бантов и бежать за образцами местной флоры. Войцех пользовался монотонной сборкой, чтобы мысленно выкорчевать загвоздку с латинскими подписями будущих препаратов. Казус состоял не только в том, что Войцех бессилен в биологической латыни и недогадлив заранее припасти соответствующий справочник (а еще борется за гордое звание землемера). Даже на родном, самом что ни на есть живом языке Войцех различал, пожалуй, дуб, клен, липу, березу, ель, сосну, тополь, платан и плакучую иву. Распознать ольху или (удар ниже пояса) лещину, а тем более не спутать их с другими какими деревьями – это уж извините,