Почему-то мне казалось, что ей это нравится. Я закивала, и Анна развязала полотенце.
– Спрашивай, что хочешь, – великодушно разрешила она.
– Вы с ним не заодно? – я кивнула в сторону мертвого Родионова.
Глупое и нелогичное предположение, но я надеялась, что удастся успокоить свою совесть. Не вышло.
– Ты крепко мне поверила! – довольно усмехнулась Точилина. – Но нет, милая, старый служака был предельно честен. Даже чересчур. Возомнил себя народным мстителем. Жаль, что он уже не расскажет, как на меня вышел. Но я решила не рисковать.
– А Дима? – упавшим голосом спросила я.
– Лиза, ты меня разочаровываешь.
И что это, черт побери, должно было значить?
– Я вижу в твоих глазах отчаяние и пустоту. Я могла бы съездить тебе по ушам, что мы любовники и убиваем дуэтом, а ты нужна была, чтобы устранить Родионова, что все это был хитрый план – ты сейчас поверишь в любую чушь. Но я не буду. Лучше разожгу в тебе надежду – Дима такой же прихлопнутый, как и ты. Я написала, что если он будет не один, ты умрёшь. Сейчас мчится тебя спасать. Мнит себя рыцарем. Предсказуемо чувствует ответственность за тебя. То, что ты здесь – это его вина.
– Ростовцев не дурак. Он приедет не один.
Анна довольно рассмеялась.
– В том-то и дело, что дурак. Но пусть будет, как ты говоришь. Ничего страшного. Тогда Родионов быстро убьет тебя, а я убью его. Экспертиза может определить время смерти с точностью до двух часов, так что несоответствие моим показаниям спишут на погрешность.
– А дальше что? Такие, как ты, не могут остановиться. Тебя все равно поймают.
Анна снисходительно улыбнулась в ответ
– Дурочка, ты ничего обо мне не знаешь. Думаешь, я получаю от этого удовольствие? Я просто взяла у них то, что хочу, и мне больше не нужно. Осталось лишь замести следы. Меня никогда не поймают.
Пока мы разговаривали, я смогла размять свое тело и обрести над ним относительный контроль, сесть более удобно. К сожалению, освободить руки не было никакой возможности. Отопление в доме зачем-то провели не пластиковыми, а стальными трубами, так что сломать их не представлялось никакой возможности.
– Что будет со мной? – я спросила ровным голосом, стараясь не выдавать волнения.
– Ты умрешь, – спокойно ответила Точилина. – Но если будешь хорошо себя вести, умрешь быстро.
Что же, по крайней мере, честный ответ. Я вспомнила свой сон. Всегда считала Максима добрым и хорошим человеком. Мог ли он на самом деле в глубине души тянуться к злу? Могу ли я найти в своем сердце частичку тьмы, чтобы понять Точилину и убедить ее сохранить мне жизнь. Клянусь богом, стоит ей освободить меня – я сразу убью ее, или умру, пытаясь.
– Если я скоро умру, то я хотела бы получить ответ – о чем все это было? Что ты хотела сказать, в чем твое послание?
Я надеялась, что она изложит мне что-то псевдофилософское про эрос и танатос, на что я выражу свое восхищение, постараюсь