Все понятно. Ну ничего, я и не рассчитывала на многое. Депутат Некрасов меня не удивил. Я потянулась за пультом.
– Вы имеете в виду, открытие сети реабилитационных психологических центров? – спросил ведущий. – Расскажите об этом нашим зрителям.
– Хорошо. Тем более, я входил в депутатскую рабочую группу по этому вопросу. Это национальный проект, финансируемый из государственного бюджета, для преодоления последствий тех страшных событий… – он печально вздохнул. – Так, подождите.
Я уже собиралась выключить телевизор, но вместо этого добавила на пульте немного громкости. Неужели?
– Вы знаете, это уже мой рефлекс как политика, – сказал Некрасов. – Кажется, я уже дорос до уровня, когда могу профессионально замылить любую тему. Еще и вы мне помогаете, отвлекаете внимание людей. Пару минут назад мне был задан конкретный вопрос, и я чуть сам о нем не забыл. Вообще, со мной такое нечасто бывает. Но вопрос, признаюсь, тяжелый, неуютный. Я бы предпочел бесконечно рассказывать о том, сколько фасадов и километров дорог было отремонтировано в моем районе, скольким людям была оказана юридическая помощь, сколько запросов в прокуратуру было направлено по заявлениям граждан, и какой получен результат. Все депутаты такие. А про Энск говорить… Я приношу извинения уважаемой Елизавете, но на тяжелый вопрос будет тяжелый ответ. Не могу дать вам никаких обещаний по вопросу раскрытия истины. Энским событиям лета двенадцатого года не просто придан гриф секретности, это сведения особой важности. Такого рода информацию не станут обнародовать ради успокоения родственников погибших. Я бессилен вам помочь, и более высокий пост ничего в этом плане не изменит. Могу посоветовать вам обратиться, в установленном порядке, в соответствующее учреждение с целью оформления допуска, но вы, скорее всего, так уже сделали и получили отказ.
Он пожал плечами, показывая, что ему искренне жаль. Как ни странно, ответ Некрасова меня вполне удовлетворял. Я и сама устала биться в эту стену.
– У нас пока нет новых звонков?
– К сожалению, нет. Граждане, не бойтесь, – как-то беспомощно попросил ведущий.
Похоже, я оказалась их единственным зрителем сегодня. Кто вообще смотрит сейчас телевизор, тем более местное телевидение.
– Раз так, я бы хотел дополнительно обратиться к Елизавете Ивановой – если у нее будет желание или служебная необходимость взять у меня интервью, я с удовольствием отвечу на все ее вопросы, сколь угодно неприятные. Можете не спешить, продумайте, что будете спрашивать. Предложение бессрочное.
– Отлично, у нас есть новый звонок, – обрадовано воскликнул ведущий. – Говорите, вы в эфире.
Далее последовала жалоба какой-то бабушки на управляющую компанию – никак не могут заменить старый проржавевший мусорный контейнер во дворе. Прозвучали толковые встречные вопросы Некрасова – это его