– А как работает? – спрашиваю я, одновременно начиная есть. Это такой прием – я делаю вид, что занята и едва отвлекаюсь, но на самом деле полностью поглощена разговором.
– Вы же не берете у меня интервью? Не хочу говорить это публично.
– Ну что вы, это останется между нами.
Если, конечно, не подойдет к материалу, подумала я. Но промолчала, естественно.
– Мы не сможем поймать его с тем, что имеем. У нас почти ничего нет. Идея Димы – это не передовые методы, не озарение какое-нибудь. Это жест отчаяния.
– Да, он говорил.
– Надо же, не соврал, – удивленно сказал майор. – Но писать этого не надо, конечно, – тут же добавил он.
– Тогда какой же план? – спросила я.
– Я уже почти его поймал. Нужно работать в этом направлении – предугадывать. У нас получается.
– И сколько времени это может занять?
– Понимаю, к чему вы клоните. Но, боюсь, здесь не получится ускориться.
– А если он снова убьет?
Родионов пожал плечами.
– Не для печати. Простите за цинизм, но для нас это будет не так уж и плохо. Каждое новое убийство – это потенциальные свидетели, улики, ошибки. Рано или поздно он ошибется, оставит след. Такие попадаются на ошибках.
– Только вот жертвам от этого не легче, – ответила я.
– Поверьте, мне жаль их, как и вам.
Очень сомневаюсь.
– Вы читали текст Дмитрия, который он предложил мне напечатать? – спросила я.
– Она сказала – никуда не годится, – расстроено добавил Дмитрий.
– Профиль преступника – курам на смех, – я изложила свою основную претензию.
Родионов сухо кивнул.
– Я согласен. Но это не моя затея и я не отвечаю, так что развлекайтесь. Только постарайтесь мне ничего не испортить.
Майор достал откуда-то снизу стандартную картонную папку с надписью «Дело №» и передал мне.
– Я собрал то, что вы просили. Вернете, как только сдадите материал в газету. Обращаю ваше внимание – что бы вам в личных разговорах не говорил товарищ Ростовцев, вам запрещается печатать информацию сверх того, что я передал.
Я открыла папку и бегло ее пролистала. Описание мест преступлений, несколько фотографий – без натуралистичных подробностей.
– Здесь нет психологического профиля, – заметила я.
– Естественно, – спокойно ответил Родионов. – Эта информация представляет для следствия огромную ценность. Результаты экспертизы, метод убийства – субъект знаком с этим лучше нас. Но я не собираюсь давать ему информацию, в какой мере мы к нему подобрались. Поэтому вы не найдете там и отчетов криминалистов. Я даже устно вам не скажу, без записи. Слишком многое на кону.
– Я прекрасно вас понимаю, – с жаром сказала я. – Я лишь хотела использовать профиль как образец, чтобы было от чего оттолкнуться. Мои выводы будут такими же неверными, как у Дмитрия, но противоположными.
– Как это? – спросил Ростовцев.
– Вспомни,