– Спасибо, – устраиваюсь на одном из стульев-кресел и отворачиваюсь к окну, подперев подбородок ладонью.
Внимательно изучаю обстановку квартиры. Светлое свободное пространство не перегружено мебелью и поделено на кухню-столовую и гостиную невысокой перегородкой и большим угловым кожаным диваном цвета тёмного шоколада. Круглый журнальный столик, уютное кресло цвета зелёных оливок, огромный чёрный экран ТВ на стене. Лаконичные кухонные фасады скрывают всю технику и сливаются со стеной, барная стойка с парой высоких стульев так и манит присесть. Это явно не «семейное гнёздышко», а «холостяцкое логово» успешного, одинокого, самодостаточного мужчины.
Абсолютно не слежу за ним, словно, мне всё равно, что в это время он делает. Только кожа непроизвольно покрывается мурашками от малейшего шевеления воздуха с его стороны. И боковое зрение улавливает каждое движение. Как он быстро режет какое-то мясо, сыр, свежий багет, достаёт фрукты из холодильника.
– Что пить будем, Лиль? – насмешливый бархатный голос раздаётся над самой моей макушкой и горячим колким импульсом разливается по коже головы, когда Дар ставит на стол две тарелки с закусками.
– А что? Обязательно что-то пить? – ехидничаю я.
На Родина не действует, лишь в глубине зелёных глаз вспыхивают сигнальные огоньки, а в голосе появляются командные интонации.
– Могу тебе кофе сварить, а я вина выпью за твоё новоселье, – сообщает он примирительно, – Ты всю дорогу проспала, ничего не ела с самого утра, я на АЗС Татнефть, хотя бы, хот-догом перекусил. Ешь, давай!
Вздыхаю и сдаюсь. Мы быстро ужинаем, обмениваясь долгими взглядами, мой смущённый, его раздевающий.
– Наелась? В душ иди! – отстранённо как-то произносит Дар, убирая посуду со стола, но внутри всё жарко сжимается от его приказного тона.
Киваю и сразу направляюсь уже знакомым маршрутом в ванную комнату. Стягиваю с себя платье, переминаюсь, изучая отражение своего обнажённого тела в большом зеркале. Придирчиво осматриваю бледное лицо с возбуждённо мерцающими глазами и припухшими искусанными губами, откровенно большую для моей субтильной фигурки грудь, впалый живот, идеально гладкий лобок. Мучительно краснею, заметив синяки на бёдрах, оставленные пальцами Дара. Рука машинально тянется к дверному замку, проворачивает его, замирает, и я откручиваю защёлку обратно. Он может захотеть войти, и я не в праве ему мешать…
Эта мысль будоражит, взрывается внизу живота щекочущими пузырьками. Сейчас мы одни, и я уже не стесняюсь. А тело ещё слишком хорошо помнит о том, что произошло в машине. Между ног мучительно тянет, и я чувствую, как лоно начинает пульсировать от приливающей крови, постепенно набухая и увлажняясь.
Захожу в просторную душевую и на полную мощность поворачиваю кран. Всё пространство тут же заполняется молочным паром, вода почти обжигающая, но она так хорошо расслабляет мышцы и отключает голову.