– Слыхал я про бои, – подперев голову кулаком, Марион принялся рассказывать старые сказки. – Где самцы бились за самку. Это еще до морного времени. На смерть бились, не до простых царапин. А тут одна девка и еще такая… – Мар с наслаждением понюхал платье. – На пролом отнять не выйдет. Нужно брать хитростью.
Оборотни уселись на свои места и задумались, глядя на разложенные перед ними карты.
– Ничего стоящего на ум не приходит, – покачал головой Дюморт. – Сонного корня в чай ему заварить? Так он учует.
– Может попросить помочь…
– С чем?
– Ну не знаю… вон, стол передвинуть.
– Да он и слушать не станет, – отмахнулся Гес. – Мне вон и слова не сказал.
– А мы выследим его, – Мерион отодвинул в сторону план местности и придвинул чертеж замка. – Он ведь должен есть? И пить. И кормить её.
– А еда у нас, здесь, – потер руки Дюморт. – Значит он явится сюда и мы…
– Не торопись, – сощурил глаза Мерион. – На кухне слишком шумно, а Церус хочет оставаться незамеченным. Значит пойдет туда, где никого нет, – он многозначительно постучал пальцем по карте. – В погреб.
– Точно, – стукнул себя по лбу Дюморт. – Там полно запасов и второй вход как раз рядом с его башней.
– А когда он спустится в погреб, – Мар улыбнулся и показал клыки. – Мы запрем его там и спокойно заберем орчанку.
Глава 4
3. Присвоение
А вот и его дом. Крепость, куда не проберутся соперники. Нужно только подняться наверх.
Встретив подходящую для размножения самку, вторая волчья сущность, обычно дремавшая в оборотне, взяла верх над человеческой половиной. И сейчас Церус был во власти древнего инстинкта. Все остальное, не касавшееся спаривания, воспринималось им с трудом. Оборотень и сам не осознавал до конца, происходящего. Его действия были основаны не на здравом смысле, а на волчьих повадках. Поймать, присвоить. Он шел к своей цели стремительно. Три пролета за минуту, легко. И драгоценная ноша совсем не мешает. Он почти не ощущал вес маленькой самочки. Дверь спальни открыл ударом ноги и захлопнув за собой, запер. Так спокойней. Постель, покрытая новым тюфяком, даже не скрипнула, когда он осторожно опустил на неё пленницу. А ведь под ним старая деревянная конструкция издавала звуки даже от простого шевеления. Насколько же самка хрупкая… маленькая.
Немного успокоившись в родных стенах, оборотень вернулся в начальную форму, но продолжал непрерывно издавать вибрирующие звуки, походившие на урчание. Обошел кровать. Одежда, висевшая на нем рваными тряпками, мешала. Зачарованный амулет Церуса, тот, что сохранял одежду при обороте в волка, сломался. Во время рубки леса оборотень зацепился висевшей на шее цепочкой за ветку, порвал, а с ней разорвалось и плетение эльфийской ворожбы. Теперь приходилось каждый раз раздеваться перед обращением. Сегодня было не до того.
Стянул через голову рубашку, отшвырнул. Крепкая ткань разошлась по швам и требовала починки. Тоже со штанами. Одни лохмотья. Хоть сапоги остались целые. Разулся.