– Во-первых, даже мне трудно заливаться этим пойлом на пустой желудок, – он положил нож рядом с консервами, – так что ешь. Во-вторых… Во-вторых, будет после еды.
Я не стал возражать и, схватив нож, принялся есть нечто, напоминающее тунца. Честно скажу, под виски консервированный тунец явно не подходит. От слова совсем. Никому не рекомендую. Но… как же, блин, все равно вкусно!
Прошлые сутки снова прошли без еды, а потому я настолько увлекся поеданием рыбы, что даже не сразу осознал, к чему ведет Родион. Как бы хорошо Скверна ни восстанавливала мое тело, по какой-то причине сделать желудок сытым она не могла.
Пока я пытался насадить на нож больше тунца, старик круговыми движениями взбалтывал содержимое стакана. Он пристально наблюдал за тем, как янтарная жидкость ударяется о стеклянные края, и думал о чем-то своем. Мне стало любопытно, сколько ночей он провел в похожем состоянии после смерти сына.
– Эм, спасибо, – я оторвался от консервной банки.
Он удивленно приподнял брови, словно я сказал что-то на иностранном языке.
– За то, что чуть не убил меня тогда.
– Мне казалось, что я «долбанный маньяк, переломавший тебе ноги».
– И навсегда таким останешься. Но ты прав, я бы оказался в другом дерьме. Из которого бы не смог выползти, как сейчас. Ублюдки не ожидают, что я вернусь, и через что бы мне ни пришлось пройти, бьюсь об заклад – выражение на лицах дядюшек будет стоить того.
– Уже похоже на настрой, Марк, – удивление на его лице сменилось одобрением.
– Это не значит, что я тебя простил.
– Я тебя не из-за угрызений совести из гроба достал, – старик ухмыльнулся.
Я доел консервы и схватил стакан. Вроде бы это простая еда… Но, черт подери, настроение не просто улучшилось, оно резко подскочило вверх до чуть ли не легкой эйфории.
Уже с новыми силами я произнес:
– Мне кажется, тебе пора начинать рассказывать, кто ты такой. И почему мне не следует встать и уйти. В этот раз, – я вспомнил состояние, в котором он нашел меня в мертвом городе, – мне не составит проблем это сделать.
– Да? – старик издал смешок. – Ну так уходи. Я тебя не держу.
Я уставился на огненную жидкость в стакане. Увы, на словах это, может, и так, но проблема в том, что сейчас мне попросту некуда уходить. И чертов дед это понимает.
Ответить мне было нечего, повисла затянувшаяся пауза, которую прервал вопрос от Родиона:
– Во время нашей первой встречи, зачем ты ехал в столицу?
Я поднял взгляд на старика. События того дня казались далеким сном, даже вспоминать о котором было странно.
– Хотел совершить свой первый «взрослый поступок», разорвать помолвку с Элизой Белецкой, – почему-то мысль об этом меня рассмешила, – что теперь мне кажется довольно тупым. Даже если бы я успешно добрался до Белецкого, что-то мне подсказывает: дела сложились бы совсем не так, как