– Времена сейчас, конечно, не самые благодатные для поездок, и русским за границей, мягко говоря, не рады, – со вздохом сказал Глеб. – Но мы, увы, не можем ждать, пока всё вокруг будет Россия. Вот, посмотрите, набросал на досуге.
Он положил на стол список и подвинул ко мне.
– Тут перечислены европейские города и наиболее интересные для меня писатели, которые в них жили и работали.
Пробежав список глазами, я спросил:
– То есть вам нужна помощь в составлении маршрута?
– Не совсем, – сказал Богдан.
Он перевел взгляд на Глеба, который нехотя пояснил:
– Дело в том, что в Европу кроме Богдана ехать некому. Я с недавних пор невыездной. Пробовал по-разному решить, обойти – пока никак. А если бы и получилось, толку мало: Богдан говорит, духи слишком высокомерны. Им, видите ли, нужен русский писатель, написавший хотя бы несколько книг. К таким они еще могут снизойти и поделиться секретом кода.
– А со мной они вообще болтают только о масонах и скором падении режима в России, – пожаловался Богдан. – Так и говорят: Николая скоро свергнут! Совсем от времени отстали!
– Вот и получается, что маг у нас – он… как бы… чернила, которыми… коллективная рука мэтров прошлого… пишет по листу литератора из будущего, во! – радостно «сформулировал» Заплетин-младший. – Понятно, это все предрассудки. Но как объяснить этим старым пням, что я пишу посты в соцсетях вместо книг только потому, что не хочу растрачивать себя напрасно без кода?
– А, кстати, какие-то вообще наработки для книг есть? – с трудом сдерживая смех, поинтересовался я. – Или без кода нет смысла и начинать?
– Обижаешь! Например, я уже выбрал псевдоним. Папенькины имиджмейкеры постарались – Глеб Простой!
Он внимательно посмотрел на меня, ожидая в глазах восторженную сообразительность. Но я в этот момент придумывал себе новый смертельный диагноз, поскольку рак уже перестал работать. Поняв, что я очевидно туп и аллюзии не считываю, Заплетин-младший благосклонно улыбнулся и игриво произнес:
– Глеб Простой – Лев Толстой. Втыкаешь?
Воткнуть в этот момент мне хотелось только сигару ему в глаз, но я сдержался, поскольку в дыме, висящем над столом, на миг проступил хмурый лик Ивана Иваныча. Заплетин-старший будто бы бесплотным духом наблюдал за нашей беседой и угрожающе шипел мне в ухо: «Только попробуй, сука!»
С трудом взяв себя в руки, я похоронил в мыслях десяток приколов в духе: «хлеб отстой», «гроб пустой», «горб кистой», «лес густой» – и с трудом выдавил:
– «Лев Толстой – Глеб Простой» – это прям брендинговый гамбит, Глеб. Так сказать, шах и мат, Артемий Лебедев.
– А-а-а, так батюшка тебе рассказал, да? – разочарованно протянул Глеб. – Это Тёма как раз и придумал.
«Молчать, сука!» – грозно свистел в ухо дух Ивана Иваныча, и я стойко повиновался.
А Глеб, не считав кринжа про «брендинговый гамбит», невозмутимо продолжил:
– Словом, пока духи ждут от меня книг, я жду от них