Даже Бьерн, являясь половиной сердца Баиюла, не смел лишний раз прекословить, но делал это вовсе не из страха, а из уважения и любви к старшему брату.
Аелия не понимал, какие всё-таки отношения связывали Доротею и Всеотца, но, казалось, она в действительности считала себя его дочерью. И в данный момент очень негодовала из-за того, что папа не пришёл вызволить её из подземного заточения раньше. Должно быть, провести в сырой холодной земле восемь лет – то ещё испытание.
– Вспомнил бы ты обо мне, не понадобись тебе мой дар? – она продолжала стоять на своём, до последнего подрывая авторитет бога.
– Где бы ты вообще была, если бы не я? – парировал он, всё сильнее злясь. – Смеешь ещё здесь сцены устраивать и требовать что-то!
Она ждала объяснений. А если не объяснений, то хотя бы одно тёплое слово. Не говорила прямо, но точно этого ждала, как благодати какой-то. А Баиюл либо не понимал её простого до безобразия желания, либо попросту не желал идти на поводу девичьих капризов.
И, поняв, что требовать ласки бесполезно, Доротея, вздохнув, сдалась. Пять глаз устремились на бога. В них он прочитал что-то, что заставило его отступить и не напирать на неё больше. Лицо Баиюла смягчилось, как и взгляд. Он всё ещё хмурил брови, но желания придушить бросающее дерзости создание уже не было.
Взяв себя в руки, Всеотец промолвил, сбавив тон:
– Не так часто я просил тебя о чём-то.
Просить он почти и не умел. Лишь приказывал.
– Но сейчас мне не помешает твоя помощь.
Доротея, помолчав секунду, кивнула, а потом медленно обернулась на Аелию. Волосы от её пристального взгляда встали дыбом, и по телу помчались стада мурашек. Её невероятно сильная энергетика не угасала даже здесь, в Мацерии, где подавлялась любая жизненная сила. Чудовище внимательно изучало гостя, всматриваясь в лицо, в глаза, будто бы проникая сквозь них прямо в мозг. Её присутствие внутри сознания Аелия отчётливо ощутил. Она сидела напротив и не двигалась, но взгляд пяти пронзительных глаз, словно цепкой рукой, шарил внутри головы, от чего перед глазами всё поплыло. Сопротивляться её влиянию юноша всё равно не смог бы – у него не было никакого оружия против неё, в том числе и ауры, к тому же Доротея умело подавляла трезвость ума. В сон Аелию клонило нещадно. Его мутило и тошнило.
Откинувшись на спинку стула, он тяжело дышал, пытаясь оторвать от чудовища взгляд. Ему очень хотелось прервать их зрительный контакт, хотелось умчаться прочь отсюда и больше никогда не возвращаться, и в какой-то момент ему удалось отвернуться. Зажмурившись, Аелия пытался вернуть свой рассудок на место. Всё вокруг ходило ходуном, тряслось и плыло.
Баиюл и Бьерн бездействовали. Они лишь внимательно наблюдали. Доротея тем временем тихо встала со своего места и медленно зашагала к Аелии. Лёгкой и грациозной поступью, словно кошка, она приблизилась к гостю, а потом