– Сколько раз тебе говорил контролировать себя! Сколько ты их съела? Десяток? Сотню?! Небось пол леса сожрала!
А потом он завопил на перепуганных до смерти слуг:
– Немедленно привести её в порядок!
Аелия взглянул на Бьерна и шёпотом спросил:
– Кого… кого она съела? Кого их?!
Младший брат бога лишь беззаботно хихикнул, ответив:
– Умбр. Доротея питается умбрами. Но когда ест слишком много, их яд начинает действовать на неё. От того и дёргается вся, будто в припадке. Ненасытная!
– А почему господина нашего отцом зовёт?
Бьерн вновь посмеялся, но не стал отвечать, решив, что пора наконец спокойно приступить к ужину.
– Да что же она такое?! – Аелия будто находился в кошмарном сне.
– А ты разве не знаешь? – он насадил на вилку кусок дичи. – Как странно. Ведь о великом страже Умброва Леса знают все, пусть не в подробностях.
И тут Аелия вспомнил. Он не мог видеть её лично, но точно слышал о том, что когда-то было создание, которое сотворил Баиюл, поддерживающее порядок в Умбровом Лесу, но потом оно исчезло, и никто не знал, что с ним произошло.
Умбров Лес – это место, где всё началось. Когда Баиюл принялся создавать жизнь, он был слишком юн и многого не понимал. Не знал он и о том, что пролитая божественная кровь всегда порождает проклятие. А он проливал её раз за разом, вдыхая жизнь в смертных.
Сидя у реки, он день за днём пачкал её своей кровью. Река же, питающая лес и его корни, отравила деревья, и те из теней, что откидывали их ветви, рождали чудовищ – умбр. Этот процесс был запущен, и остановить его уже невозможно. Потому по сей день кошмарные твари появляются в Умбровом Лесу, как своеобразная часть экосистемы. Туда простым смертным вход запрещён, и даже бессмертные не ступают на проклятую землю. Ведь лишь одно создание способно разгуливать там без страха – Страж Умброва Леса.
О ней Аелия не знал или не помнил совершенно ничего. Очевидно, что исчезла она задолго до его появления на свет, и ему доводилось лишь слышать о Доротее некоторые упоминания, но не более того.
– Твой разум – та ещё загадка, – заключил Бьерн, с аппетитом жуя мясо. – Ведь о чём-то ты знаешь и помнишь, а что-то слышишь впервые, как в случае с Доротеей. И связь с Минцзэ очевидна, но какая именно? Неужто Целандайн совсем не пыталась выяснить хоть что-то о твоём происхождении?
Бьерн был прав. Аелия помнил некоторые события столетней давности так хорошо, будто сам участвовал в них, но при этом не имел и малейшего понятия, что происходило совсем недавно, восемь лет назад. Будто из его головы насильно вытащили определённые участки памяти, украв ценные воспоминания.
В душе стало так горестно от осознания собственной уязвимости. Ведь если разум не принадлежит Аелии, то кому тогда? Кто-то держит его в своих руках под каким-то особым контролем?
Рука