– Да этот человек сделан из железа! – сказал бригадный генерал, с восхищением глядя на него.
– Из кованой стали! – отозвался Паспарту, который в этот момент на скорую руку готовил завтрак.
В полдень проводник дал знак, что можно продолжать путь. Вскоре местность стала выглядеть совсем дикой: громадные леса, где пальмовые деревья сменяются зарослями тамаринда и карликовых пальм; затем перед путниками открылась обширная долина, поросшая чахлым кустарником и усеянная валунами сиенита, следами давних извержений. В этой части гористого Бундельханда, редко посещаемой путешественниками, обитают племена фанатиков, приверженцев одной из самых жестоких индусских сект. Господство англичан здесь еще не упрочилось, так как горы Виндхья почти неприступны, и в области беспрепятственно хозяйничают раджи.
Несколько раз навстречу попадались группы свирепых индусов. Завидев бегущего мимо слона с европейцами на спине, они провожали их угрожающими жестами. Впрочем, парс-проводник, считая такие встречи опасными, по мере возможности избегал их. Животных путешественники за весь тот день видели мало, разве что несколько обезьян, при виде путников удиравших со множеством гримас и ужимок, изрядно повеселили Паспарту.
Однако, помимо всего прочего, парня беспокоила одна мысль. Как мистер Фогг поступит со слоном, когда они доберутся до Аллахабада? Возьмет с собой? Но цена его транспортировки в дополнение к тому, что уже за него уплачено, сделает эту скотину абсолютно разорительной. А может, слона продадут? Или отпустят на волю? Такое почтенное четвероногое заслуживало того, чтобы с ним обошлись уважительно. А что, если мистер Фогг возьмет да и подарит слона ему, Паспарту? Какая забота свалится тогда на его плечи! Эти опасения преследовали француза не отпуская.
В восемь вечера путешественники сделали привал, оставив позади основную горную цепь массива Виндхья. У подножия ее северного склона нашлось полуразрушенное бунгало, там и приютились. За этот день они одолели расстояние миль в двадцать пять. До станции Аллахабад оставалось примерно столько же.
Ночь выдалась холодная. Парс разжег в бунгало костер из сушняка, тепло пришлось весьма кстати. Ужин состоял из продуктов, купленных в Кольби. За трапезой все выглядели изнуренными, разбитыми. Иногда кто-нибудь выдавливал из себя фразу-другую, но речи обрывались на полуслове, беседа затухала, едва начавшись, и вскоре все завершилось звучным храпом нескольких глоток. Только проводник еще послеживал за Киуни, который задремал стоя, привалившись к стволу громадного дерева.
Та ночевка миновала без происшествий. Хотя тишину порой нарушало рычание гепарда или пантеры, но дальше этого хищники не заходили, никакой враждебности к затаившимся в бунгало гостям не проявляли. Сэр Фрэнсис Кромарти спал мертвым сном, какхрабрый воин, подкошенный усталостью. Паспарту тревожно метался, ему и во сне