– Может быть, я заведу Рону перед работой в ясли?
– Зачем? Я же дома… – смуглые морщинки на лбу свекрови превратились в глубокие складки и соединились с пробором.
– Вам несложно будет за обоими присмотреть?
– Конечно, сложно. Ты не отвезешь Баччу в клинику?
Ответ свекрови был словно пощечина.
– Не могу взять выходной, – она почувствовала, что не может больше говорить от подступивших слез. То и дело старалась взять выходной. Когда получалось, брала, а когда не могла, то никто не был готов отвечать за Баччу. Разве за две недели, что ребенок прикован к постели, были какие-то неприятности? Разве Баччу доставил кому-либо трудности? Когда может вставать, сам принимает лекарства по рецепту, пьет молоко. Вроде и не скажешь, что его не любят, нет. Но и права на обычную жалость или хотя бы иллюзию сострадания у него как будто нет. А свекровь только сидит с утра и молча, бесстрастно смотрит, как Баччу становится все хуже и хуже. Ни сама не спросит, как он, ни Нишитху не попытается объяснить, что от одного отгула мир вверх дном не перевернется. Она ведь прекрасно знает, что у Нишитха остался еще весь отпуск. Время уходит. Дерзить свекрови сейчас совсем не стоит. С утра уже все вверх дном, голова идет кругом. Непонятно, как она сможет провести семинар…
Она взяла два пакетика с лекарствами со столика у изголовья кроватки Баччу и принесла свекрови, стала объяснять: «Через полчаса дайте ему эту желтую таблетку и бело-зеленую капсулу, дайте запить водой. Днем – вот эти три белые таблетки. Если его начнет тошнить, то эту маленькую белую». Как только она заговорила о тошноте, лицо свекрови исказилось от отвращения. У Рону зубки режутся. Часто бывают несварения: то молоком стошнит, то случится понос. И ни капли отвращения на лице свекрови, она спокойно за Рону ухаживает.
С каждой минутой напряжение нарастало. Она испробовала уже все возможные варианты: давала Баччу жевать лечебные ягоды, проводила обряды от сглаза, обносила его заговоренным горчичным семенем с солью.
Свекровь не смогла примириться с решением сына жениться. Поклялась, что проведет остаток вдовьей жизни среди почитательниц Радха Свами в Агре. Три года прожила там. Когда они с Нишитхом узнали, что на свет появится Рону, свекровь нарушила свою клятву никогда не ступать на порог их дома. И как ей хватило сил оставаться верной своему решению так долго? А теперь свекровь постоянно прижимает Рону к груди, всю себя ему отдает. С кем ни говорит, всем повторяет, что внуков любят больше, чем детей. Как поселилась с ними, не дает Рону даже в ясли отвести. Каждое утро и вечер усердно массирует ему голову горьким маслом, наносит мазь из чароли. Жалуется Нишитху на невестку, показывая, что ребенок неухоженный, и упрекает сына в беспечности: «Так разве детей воспитывают?