Кто-то сердобольный решил освободить собаку от нахлебников. Война идёт, самим есть нечего, а тут сразу четверо! Бросили новорождённых в ведро с водой, крышкой прижали, чтобы не видеть барахтанья. Но потом пожалели мать, выловили одного и ей вернули. Щенок оклемался, но запомнила собака, как обошёлся с её детьми человек, и единственного своего в зубах потащила в яму. Лаз туда узкий да крутой, никто уже под туалет не заберётся и не отнимет сынка.
Еду добывала мать упорно: бегала к магазину, тщательно обнюхивала и обыскивала выброшенные коробки, выпрашивала у продавцов и покупателей. Лаяла, если нужно, служила. Собаку жалели, кормили, глядя на сморщенные материнские соски, не скупились на хлебушек и косточки. И всё удивлялись, как это она так улыбается.
Лето пролетело быстро. Вот уже и листья с ореха слетели с первым же морозом. Заросли травы поредели. Туманы пошли ночами и рассветами, а за туманами дожди. Как-то, выглянув из окна, Мария увидела собаку, сидящую у туалета, а рядом с нею бежево-серого комочка. «Вывела-таки в люди, – подумала Мария. – Решила, что пришло время». Захотелось посмотреть на спасёныша. Но только она появилась на тропинке, как собака засуетилась, заурчала и стала гнать щенка к яме. Махала на него лапами, то правой, то левой, подталкивала к укрытию. Он сначала растерялся, не понимая, чего она от него хочет, а потом мячиком покатился и скрылся под дощатым уродом. Довольная, псина тут же уселась передо женщиной и хитро так изучала её, словно спрашивала:
– Чего пришла?
– Что ж ты его там держишь, Альма! – укоризненно промолвила она. – Ему там сыро и холодно. Он простудится в этой яме!
Не известно, поняла ли собака человека, но встречать начала приветливее. Мария принесла свою старую с мехом куртку, затолкала в дыру, набросала побольше сухого сена, потом отобрала у своих собак мисочку и принесла малышу. Мать наблюдала за всем этим с беспокойством, куртке почти не обрадовалась, но вот миска пришлась ей по душе, особенно когда та налила в неё тёплого молока. Она ни разу – ни разу! – не тронула еды из миски, деликатно отодвигалась и позволяла щеночку выбираться из ямы и есть то, что ей приносили.
Щенок оказался крепеньким, с сильными, мощными лапками, со светлой бежевой мордочкой и выразительными ободками вокруг глаз. Ушки у него торчали, но не ровно, а смыкаясь вверху, одно ухо как бы наваливалось на другое. Он очень походил на маленького волчонка.
Так прошёл ноябрь, а в первые дни декабря посыпал снег. Первый снег обычно ранимый, лежит не долго, но сейчас что-то зачастил, окуная холм с его туалетом и ямой в белое облако.
Альма всё больше привыкала к Марии, и сынок её тоже. Однажды она даже позволила взять его на руки, но всё равно с опаской следила, и как только та опустила его на снег, она тут же лапой начала отталкивать его от гостьи. Нехотя, оглядываясь, он пошёл. А Марии