Во сне, в чаду и наяву,
Снедаем жалостью непрошенной,
А как хотелось бы увидеть
Глаза и руки, голос милый
Услышать у моей хорошей…
Какая–то, проснувшись рядом,
В глаза заглянет, и отпрянет, с тоской
Столкнувшись, глас тот спрошенный…
А как хотелось бы увидеть
Глаза и руки, голос милый
Услышать у моей хорошей…
И напоследок, перед одром,
Забытый и судьбой гонимый,
Хотелось ещё раз увидеть
Глаза и руки, голос милый
Услышать у моей хорошей…
Май / Час быка / 04.04.90
Нет!
Ф.Л.А
И буду биться головой о дверь,
Чтоб искры из очей
И мальчики кровавые в глазах.
Тебе на радость, Зевса дщерь,
Выть буду на луну и
Душу рвать в кусках.
Мой нынешний удел –
Сиротская сума.
Не даст он Мойре наслаждения –
О, нет! Он не сойдёт с ума…
Разладив тормоза, вмиг разгоню под сто
Своё авто, направив в вечность…
И лишь за миг перед мостом
Душой своей, вдруг обнажённой,
Вмиг круто выверну руля –
Сынулей накрепко сражённый…
И, застонав, она заглохнет –
Моя железная тюрьма.
Судьба, не жди меня напрасно –
И всё же не сойду с ума…
Не даст он радости врагом,
И горечи своим друзьям.
Душа мертва и сожжена
Мощнейшим скерцо…
И пепел памяти стучится
В моё сердце…
Перегорю, перемелю, перетерплю,
И завязь ту зубами отгрызу,
В страну Любви есть у меня
Бессрочный пропуск…
Наступит день, и вновь вернусь туда –
– Смотри, судьба!
ОН НЕ СОШЁЛ С УМА!
Май /Час быка /05.04.90
Почему?
Ф.Л.А.
Ну почему ты хмыкнула так, Лю?
Когда сказал про месяц одиночества…
Ведь даже не было каких–либо потуг,
Всё так и есть, всё как в родном Отечестве…
Ведь от меня отвергли сына –
Она сказала: – Ненавижу, уходи…
Мой сын и ты – всё в голову, как клин,
Ведь спал с лица и сник душой, как видишь…
Желаю слышать песнь любви – твою,
Внутри лишь выжженная пустошь….
Ни на кого уж боле не смотрю –
Всё, что ни ты сейчас – то просто ветошь…
Ты сегодня была вся в розовом,
Плащ лежал, словно сгусток зари.
Как в той жизни – Коктебельской,
Грёзовой. Где границы
Всей правды и лжи…
Он пылал шаровою молнией,
На него так больно смотреть…
Потому и сбежал подальше,
Ну, не смог поддержать и надеть!
Побоялся оставить руки
На твоих волшебных плечах.
Эта сладкая казнь хуже муки –
И не смог бы убрать в веках…
Чтоб ты делала, слышишь, родная?
Передёрнула