– Видел…
– И все они полное дерьмо! Знаешь, с чего начинается хороший фильм? С охуительного диалога и красивой картинки. И все это – первая глава! Первая глава, мать твою, а мне уже не хочется читать твою писанину! Чему ты вообще его учил, Джимми? Разве ты не видишь, какой херней занимается твой сын?
– Бобби, послушай, он пытается. – Вмешался отец.
– Да плевать мне, что он делает! Слово «пытаться» означает прилагать все свои усилия, а не надеяться на чудо.
– Да послушайте, это ведь не самый лучший мой рассказ…
– А мне уже и не захочется читать другие твои рассказы. Этот рассказ – дерьмо, значит, и другие твои рассказы тоже дерьмо! Знаешь, почему я стал великим тренером? Почему толстушки со всего города хотят купить у меня абонемент? Потому что я тоже когда-то пытался стать спортсменом, но сломал свою левую ногу и закрыл себе дорогу в этот прекрасный мир атлетически сложенных, потных качков. Но знаешь, что я могу тебе сказать?! Даже после этого я продолжал пытаться, и хоть это не привело меня к моей мечте, я все-таки смог построить карьеру тренера!
– И что вы предлагаете?! Сломать себе левую ногу?!
– Да хоть правую себе сломай! Хоть весь переломайся! Если ты не перестанешь надеяться, что однажды свет сойдется клином именно на тебе, то так и останешься никому не нужным простофилей, от которого веет душком!
– Да хватит уже! Я – дерьмо! Это и так понятно. На хрена вы продолжаете нести эту ахинею?
– Ахинея, дружок, это твои чертовы тексты, а я хочу дать тебе совет.
– Так дайте же мне совет! Нормальный совет, а не эту вашу басню про сломанные ноги и потных качков!
– Ответь мне пожалуйста на вопрос, Райан, что нужно сделать, чтобы пробежать большую дистанцию?
– Тренироваться очевидно. Правильно дышать, надеть хорошие кроссовки, плотно позавтракать. Я не знаю! Зачем вы вообще задаете вопросы про спорт?
– Потому что я хочу, чтобы ты понял, что стелька в твоих кроссовках не имеет никакого значения, если у тебя не хватает духа! Если хочешь пробежать большую дистанцию – беги! Только учти, что когда бежишь, кажется, будто весь мир трясется, но когда ты стоишь на месте и мир начинает трястись, ты больше не можешь бежать. Поэтому беги! Беги и не останавливайся! И когда начнется тряска, мир вокруг тебя наконец обретет спокойствие.
В тот день я возненавидел Бобби Уильямса. Не потому что он оскорбил меня, но потому что был предельно честен. Вечером того же дня я удалил все свои рукописи, их не осталось ни на флешке, ни в облаке, нигде. Я просто стер все то, что создавал свои бессмысленные четыре года, и начал новую жизнь.
На последнем курсе я устроился на подработку в книжный магазин. Впереди еще примерно с полгода привычной жизни, идущих по ровному кругу учебы, маминой выпечки и бесконечных угрызений совести за проявленную мною слабость.
Так тому и быть, – думал я, – если мне действительно предначертано это судьбой,