– Это касается совершенно каждой сферы. Ты не открыл никаких великих тайн, но я рада, что ты хотя бы это понимаешь. Сделай мне одолжение. Представь, что твои книги еще ни разу не издавали и напиши такой роман, который точно захотят публиковать любые издательства. Я говорю тебе о том, чтобы ты прекратил делать ставку на свое имя. Боже, какие замечательные пироги делают в этом месте! Все бы отдала, чтобы узнать этот рецепт, и, клянусь чем угодно, я узнаю его!
Эту реплику я слышал от нее уже раз пять, не меньше, и сегодня она ничем меня не поразила. Мы с Кристиной плохо знаем друг друга, мы, своего рода, двое незнакомцев, встречающихся раз в полугодие, чтобы поделиться своими чувствами. Незнакомому человеку всегда легче открыться, потому что он не скажет тебе: «Как же ты затрахал меня со своим нытьем! Займись наконец-то делом!». Нет, незнакомый человек внимательно выслушает тебя и пожалеет, скажет: «Боже, миленький мой! В какую же скверную ситуацию ты влип! Вот тебе мое плечико, можешь вытереть об него свои сопли». Именно в таких взаимоотношениях мы состояли с ней. Мы не занимались сексом, не подходили друг к другу ближе, чем на расстояние вытянутой ноги, не имели друг на друга никаких претензий. Мы просто приходили в этот проклятый ресторан, выливали все свое дерьмо, и забывали друг о друге на следующее полугодие.
– Ты говоришь это практически каждый раз, – заметил я.
– Да, но услышат меня Боги, когда-нибудь я испеку этот пирог!
– Почему бы тебе просто не купить его и не угостить свою семью?
– Это слишком просто. Представь, как они удивятся, когда узнают, что я сама его испекла! Представляю выражения их лиц! Такие муси-пусечки! Улыбаются и краснеют!
– По-моему, ты создаешь проблему из ничего. Спроси у повара! Он-то точно знает этот рецепт.
– Надо бы, но я постоянно забываю… Сегодня я хотя бы поняла, что бесполезно выпытывать его у официантов. Слушай, а тебя не волнует тот факт, что журналисты могут застукать нас вдвоем, сидящими за столиком ресторана? Могут поползти слухи.
– Для нас с тобой это только плюс. Бесплатная реклама, можно сказать.
– И тебя совсем не парит, что молодого писателя могут застукать с сорокалетней порнозвездой?
– С сорокалетней?! Чего?!
– С сорока-двухлетней, если быть точной. Так что, тебя это не волнует?
– Тебе сорок два года? Почему я никогда об этом не знал?
– Какой же ты наивный, Райан! Разве ты спрашивал меня об этом?
– Нет, но я бы и подумать не мог! Тридцать – максимум!
Кристина смутилась, а я впервые увидел