«Глубокоуважаемые супруги Семеновы, Иосиф Яковлевич и Ольга Николаевна, сына нашего Рому Иванова разорвало пополам гранатой из подствольного гранатомета в городегерое Грозном, Чеченской АССР, и Мария приехала навестить нас в нашем доме, который, кстати сказать, в настоящее время приватизирован и вместе с участком пятьдесят соток находится в нашем полном законном владении. Имеются у нас также акции нашего совхоза, в котором Клавдия Ивановна проработала до пенсии, а теперь будет получать оттуда дивиденды. В прошлом годе Михаил Палыч тоже вышел на заслуженный отдых как работник внутренних дел, а потому материально мы вполне обеспечены государством. К тому же, и хозяйство, с которого тоже коечто имеем. Вот мы сидели себе вдвоем, говорили, плакали, когда приехала Мария и предложила нам себя удочерить. Чтобы утешить нас в нашем большом горе. Мы конечно согласились, потому что это очень нас утешит, и мы будем чувствовать себя не так одиноко, если мы удочерим Марию и будем ее любить как родную…»
– Это что за новости? – удивится мама.
– Помоему, – скажет папа, – это крестьяне или чтонибудь в этом роде. Совершенно никакого слога.
– Но зато от чистого сердца, – ответит мама. – Кажется, они действительно будут любить ее как родную. Тебе не о чем беспокоиться.
– Я надеюсь, – покачает головой папа. – Если ты не возражаешь, я согласен.
Потом они втроем отправились на кладбище, которое располагалось на холме между двумя озерами в густой роще. У свежей могилы они еще поплакали и помянули дорогого им человека. Клавдия Ивановна разложила на платочке нехитрую закуску, а Михаил Палыч наполнил небольшие граненые стаканчики.
– Вы в Россию насовсем? – вдруг перейдя на «вы», спросил Машу Михаил Палыч. – Или скоро опять туда, к чеченам?
– Пожалуй, насовсем, – ответила она. – Да и начальство считает, что мне нужно отдохнуть…
Потом они долго молчали, и Маша чувствовала, чего от нее ждут осиротевшие родители. Наконец она собралась с духом и начала сбивчиво объяснять:
– Вообщето, все случилось мгновенно… Рома даже ничего не почувствовал… Вспышка, удар – и конец…
Она подняла голову и устремила глаза к небу, откуда, как она надеялась, на них теперь взирал Рома, чье расчлененное тело покоилось у них под ногами. Сквозь слезы солнце дрожало и было готово вотвот покатиться по небосклону в озеро.
– Скажи, дочка, – проговорила Клавдия Ивановна, в отличие от мужа почемуто переходя на «ты», – он… он там не голодал, хорошо питался?
– Очень хорошо, – успокоила Маша.
– Ну ничего, – проворчал Михаил Палыч, – наши тоже всыпали чернозадым!
Потом снова поплакали и помолчали. Маша порылась в сумочке и отдала им пластиковую кредитную карточку. Что они с ней будут делать? Кажется,