Угрюм и Весельчак привыкли к Николаю и окрестили его Ветром. Вася считал, что у художников в голове ветер, аргумент признали достойным, так и прилепилось. Втроём они отштукатурили и перекрасили комнату охраны, а Коля потратил лишний день, задержавшись до поздней ночи, и подарил стражникам русалку на берегу моря. Она сидела, элегантно положив руку на хвост, и щурилась от светившего яркого солнца. Серую обстановку сменило потрясающее зрелище, и охранники доложили об успехе диктатору.
Лев Андреевич не поленился и пожаловал лично осмотреть шедевр.
– Ты рисовал? – спросил он Николая.
Тот кивнул головой.
– Молодец, – похвалил диктатор. – Достойная вещь. И вы молодцы, Аксёнов и Угрюмов. Покрасили, ни одной зацепочки. – Он показал большой палец. – Предлагаю взяться за мой кабинет, ремонт там не помешает. Желающих и претендентов нет, поэтому поручаю вам. Дерзайте.
Другое дело, подумал художник. Кабинет небольшой, можно договориться с ребятами и сделать панорамное полотно: в центре главную улицу Эмирата Дубай – шоссе Шейха-Заеда с небоскрёбами и пальмами, а по бокам главные достопримечательности ОАЭ – семи-звёздочный отель «Парус» на насыпном острове и башню Бурдж-Халифа, восьмисотметровое творение рук человека, величайшее сооружение, сравнимое по величию с чудесами света.
– Я доволен результатом и даю два выходных, – сказал Лев Андреевич. – После приступаете, Рубен проконтролирует. Отказы не принимаются.
– Да мы не против, ваша светлость, – ответил Весельчак. – Мы, наоборот, за.
– Побалагурьте мне тут. – Диктатор нахмурился. – Заставлю круглосуточно пахать, без поблажек и перерывов на обед.
Ребята побрели по кроватям. Усталость, накопившаяся за рабочую неделю, брала верх, и обитатели Города Сильных вели себя непривычно тихо, без пьянок и разборок. Кое-где слышались приглушённые голоса картёжников, да гудела вентиляция. Подземелье засыпало в спокойствии.
Художник разглядывал ходившего по верхнему этажу Рубена и мечтал увидеть Алю. Представил, как сбежит отсюда, вырвется наверх, придет домой, обнимет жену и прильнет к её сладким губам. И никогда не отпустит.
Николай