– Да что вы понимаете своим умом…
– А вашего-то ума понять хватит?..
В Круглом зале воцарился гвалт, словно переругивались не таинники Пареона, а повздорившие чайки, и лишь церос, сидя во главе стола, с угрюмой тоской взирал на самых высокопоставленных людей Гриалии, брызжущих слюной и яростно тычущих в стороны своих оппонентов пальцами.
– Достопочтенные киры, – возвысил голос Астервейг, – о чём здесь спорить, неужели вы не видите всю абсурдность таких изменений?!
– Не забывайте, кир наставник, – заговорил четвёртый наместник, – сейчас вы отзываетесь о решении вашего цероса. Будьте осторожны в выборе слов.
– Хорошо, кир наместник. Тогда хотел бы я услышать те слова, которые подобрали вы.
Третий наместник вежливо улыбнулся.
– Я считаю, что это решение цероса мало подлежит обсуждению, все мы не в той власти, чтобы вмешиваться в столь тонкие и высокие сферы. Но Найрим-иссан может рассчитывать на мою поддержку, если она ему потребуется, и моя верность – с ним до конца. На мой взгляд, он исключительно прав в том, что времена изменчивы, люди – тоже, и мы не должны отвергать возможные улучшения. Если не церосу менять этот мир, то кому же? И не забывайте, что Найрим-иссан – церос по крови и по праву рождения, а значит, ставленник самого Первовечного. – Наместник немного помолчал. – В конце концов, если что-то пойдёт скверно, отвергнутый ритуал всегда можно вернуть.
Астервейг поиграл желваками, перевёл взгляд на до сих пор молчавшего наставника бревитов, крупного мужчину лет шестидесяти:
– А вы что скажете, кир наставник?
Тот вмиг побледнел, затем покраснел до свекольного оттенка и вновь побледнел, перебегая взглядом с Астервейга на цероса и обратно.
– Если я правильно понял цероса, – осторожно начал он, – данный вопрос не нуждается м-м-м… м-м-м… в нашем рассмотрении. Найрим-иссан просто довёл до нашего сведения некоторые… м-м-м… м-м-м… нововведения.
– В той сфере, в которую церос вряд ли имеет власть вмешиваться, – прошипел веледит. – Не думаю, что отец наирей одобрит подобные… нововведения.
– Церос в своих землях имеет власть вмешиваться в любую сферу, брат веледит! – грозно возразил Найрим. – Мало того, церос не нуждается в одобрении и волен наделять властью любого на своё усмотрение. И если отец наирей пойдёт против моей воли, в брастеоне будет другой владыка, доказавший своё послушание воле Первовечного – и моей, воле наместника Первовечного в Бытии.
Уже готовый отстаивать свою позицию скетх медленно закрыл рот, так же медленно моргнул, и по изменившемуся выражению его лица Астервейг понял, что утратил в нём союзника.
– Как же так, брат веледит, – начал он, – неужели вы позабыли о своих священных клятвах чтить заветы и волю Первовечного?
– Я чту его заветы, – тихо, но очень напористо произнёс скетх. – И следую его воле. Чрез кого ему являть