Мужчина, приподняв бровь, почтительно поклонился и сказал:
– Человеку, наделенному властью, полезно думать о том, стоит ли ему втягивать тех, кто стоит ниже его, в рискованные предприятия, – ведь сам он, в любом случае, избегнет наказания. Вот что вам следует иметь в виду, принцесса.
На что принцесса состроила гримаску, после чего, бросив на мужчину долгий взгляд из-под своих густых ресниц, кивнула, и девушки бросились в дом, чтобы избавить себя от дальнейших разговоров. Мужчина в черном вздохнул, а следовавшая за девушками женщина благодарно ему кивнула.
Кэсерил без труда опознал в мужчине коменданта – на отделанном серебром поясе у того висела связка ключей, а на шее – цепь с бляхой. Кэсерил встал и, приблизившись к коменданту, несколько неуклюже поклонился, преодолевая боль в спине.
– Сэр ди Феррей? Меня зовут Люп ди Кэсерил. Я прошу аудиенции у вдовствующей провинкары. Если, конечно, ей будет это угодно.
Комендант сурово посмотрел на него, и голос у Кэсерила дрогнул.
– Я не знаю вас, сэр, – произнес комендант.
– Милостью Богов, провинкара должна меня помнить. Когда-то я служил здесь пажом.
Он обвел рукой пространство двора и продолжил:
– В те годы, когда был еще жив прежний провинкар.
Он надеялся, что смог показать коменданту, насколько своим он здесь был. Нет более тягостного положения, чем положение человека, которому не за что и не за кого в этой жизни зацепиться.
Комендант приподнял седые брови.
– Я спрошу, примет ли вас провинкара.
– Это все, о чем я прошу, – сказал Кэсерил.
Комендант отправился внутрь замка, а Кэсерил, сев на скамью, скрестил пальцы.
Прошло несколько минут, в течение которых Кэсерил ежился под любопытными взглядами снующих слуг, и наконец комендант вернулся.
– Их светлость госпожа провинкара готова встретиться с вами. Следуйте за мной! – произнес он с некоторым недоумением в голосе.
От сидения на холоде спина Кэсерила затекла, а потому, встав и последовав за комендантом, он двигался несколько неуверенно, проклиная себя за неуклюжесть. В общем-то, он мог обойтись и без провожатого. Он мгновенно вспомнил расположение помещений; за каждым новым поворотом возникало перед ним до боли знакомое убранство. По устланному желто-голубой плиткой полу большого холла они прошли в выбеленные внутренние покои, а оттуда – в комнату, которую, благодаря освещению, в это время суток предпочитала провинкара, читавшая там или занимавшаяся рукоделием. Входя в комнату через низенькую дверь, Кэсерил вынужден был нагнуться, чего не делал раньше. И это было единственным отличием от того, что он помнил. Кое-что все-таки изменилось. Но виноватой в этом была не дверь.
– Ваша светлость! Вот человек, которого вы хотели видеть, – произнес комендант нейтральным тоном, явно не желая выказывать своего отношения к посетителю.
Вдовствующая провинкара расположилась в широком деревянном