Начался заезд, и я, хвала богам, смог переключить внимание на колесницы. Вернее, пытался это сделать.
– Я разочарована, моя команда не выиграла, – наконец заговорила она после заезда.
– И какая из них твоя? – спросил Крисп.
– Зеленые.
О, я тоже за них болел!
– И мои, – сказал я. – Может быть, в следующий раз…
В тот день я побывал в раю: смотрел на самых умелых колесничих и самых быстрых лошадей империи, а боковым зрением видел женщину, которая была воплощением красоты. Я сидел неподвижно и боялся, что, если пошевелюсь, все это окажется сном. Толпа осталась позади вместе с Большим цирком.
– Луций, нет нужды спрашивать, понравились ли тебе гонки, но как ты? – спросил Крисп. – Пришел в себя?
– Да, – солгал я.
Ведь если прийти в себя означает стать таким, как прежде, то честный ответ – нет. Я прекрасно понимал, что после всего увиденного никогда не стану прежним.
– Лошади…
Да, безопаснее говорить о лошадях. Крисп объяснил разницу между африканскими и испанскими лошадьми: первые сильнее, а вторые – легче и быстрее. Потом он переключился на людей, с которыми мы повстречались на гонках: Гай Силий пользуется репутацией самого красивого мужчины Рима, но носит этот «титул» с достоинством; Руфрий, известный своими старомодными манерами, недавно женился на юной Поппее, дочери другой Поппеи – обладательницы звания самой красивой женщины Рима.
– Юная Поппея может превзойти свою мать, – сказал Крисп, – и тогда мы станем свидетелями настоящей греческой трагедии. Старая тема: красивая женщина уступает место дочери. Надеюсь, никого не убьют!
И Крисп рассмеялся, как будто не хотел, чтобы я принял его слова всерьез.
– Не могу поверить, что ее мать красивее, – заметил я. – Расскажи об их семье.
– Они из рода Поппеев. Дочери четырнадцать. Ее муж, как ты мог убедиться, гораздо старше.
– Менелай! – воскликнул я.
Теперь все встало на свои места. Я видел Елену Троянскую. Я понял причину Троянской войны, понял молодого Париса и понял, почему он украл ее у старого Менелая.
– У тебя разыгралось воображение, придержи коней, Луций, – покачал головой Крисп. – Руфрий не Менелай, и героев, подобных героям Илиады, не существует. Их никогда и не было, разве только в голове Гомера. Если захочешь их найти, познаешь очень сильное разочарование, которое будет преследовать тебя всю жизнь.
XV
Шло время. Я вырос. Я преуспевал в учебе по всем предметам, в числе которых были история, риторика, ораторское искусство, поэзия, музыка и атлетика. В последней дисциплине я был особенно хорош, ведь с каждым днем я становился выше, сильнее и потому показывал всё лучшие результаты.
Аполлоний – верный своему слову тренер – не отменил ни одного занятия. Если же я не мог уйти с виллы по прихоти матери, то посылал ему весточку, чтобы он не ждал меня попусту. Он придумал хитроумный способ определения моих успехов. Я должен был бежать что есть силы всю дистанцию по