Диа предположил, что проснулся он исключительно от запаха кофе. Скатился с кровати, игнорируя боль во всем, что можно. Сдернул с себя одно из украшений и подобрался к двери, принявшись методично тиранить замочную скважину.
Окно выходит в никуда, даже если выбить – вряд ли вылезет живым. А вот дверь – другое дело. Что же произошло, а? Может, за выкуп взяли? Будут шантажировать его покровителя? Так тот не выкупит же. Диа усмехается, облизывает губы. Как ни крути, он – мишень крайне неудачная.
С замком провозился недолго. Внутри двери коротко щелкнул механизм, и она поддалась, перестав быть надежной опорой для бренного человеческого тела по ту сторону. Успев подняться на ноги, Диа вывалился в соседнее помещение и даже не упал. Мутный взгляд обнаружил размытую фигуру, расположившуюся на диване с газетой в руках. Последнее определил на слух (шуршание «Нью-Йорк таймс» можно узнать из тысячи). Искать выход при ком-то было бы глупо. Наверняка при оружии.
– Кофе не осталось?
Человек на диване неторопливо сложил газету. Побег его явно не беспокоил. И сказал:
– Охренеть.
Человек поднялся с дивана. Диа понадеялся, что, может, он собрался за продуктами в ближайший супермаркет. Но тот продвинулся всего на пару метров. Звуки шагов сменились мерным жужжанием кофемашины. Запах горького напитка стал еще отчетливее.
Действительно. Охренеть. Диа ничего не сказал. Обнаружив узкое зеркало в полный рост, принялся рассматривать себя. Насколько это представлялось возможным.
– Нравится?
Человек подошел сзади, почти вплотную к спине. Диа не нравилось. Он выглядел так же отвратительно, как чувствовал себя. Не видно лица, но багровые ссадины и яркие синяки можно отличить. Они на лице, на шее, на плечах, под подранной майкой.
– Кто тебя нанял? – Надо же с чего-то начать знакомство.
– Никто. Я сам такой инициативный.
– Понятно. И что тебе нужно?
– Ничего.
Голос незнакомца подсказывал, что ему лет от двадцати до тридцати. Как и Диа. Могли бы вместе в школе учиться, наверное. Ну там, с разницей в пару классов.
Мутное отражение в зеркале показывало чей-то кожаный пиджак (поблескивал матово) с закатанными до локтя рукавами и короткую стрижку. От человека-в-пиджаке пахло дорогим одеколоном.
– И зачем тогда ты все это сделал?
– Ты бесишь меня.
Диа перестал прожигать полуслепыми глазами зеркало. Обошел молча человека-в-пиджаке, забрался с ногами на подоконник. Здесь, в отличие от первой комнаты, было большое окно.
Зеленый